Я верю в любовь

Мои губы растянулись в улыбке. Стоя так близко к нему, я чувствовала запах его дезодоранта – почему-то тот факт, что он воспользовался им перед нашей встречей, показался мне лестным. Дутой жилетки в этот необыкновенно теплый январский день на нем не было, только белая футболка, джинсы, а также черные кеды и шапочка – часть его обычной «униформы» (и, разумеется, рюкзак, полный аэрозольных красок). Кроме того, оказавшись рядом, я заметила два прыщика у него на лице, которое в остальном было безупречным. Как ни странно, увидев их, я расслабилась. Они как бы говорили: «Эй, наш хозяин тоже не идеален». Еще я с облегчением отметила, что его вчерашний синяк почти прошел.

Я думала, сначала нам будет неловко, может быть, он поведет себя по-дружески, так, будто накануне ничего не случилось, но эти страхи мигом рассеялись, потому что он сразу схватил меня за руку.

– Ты готова? – спросил Люка.

Ах вот в чем дело, поняла я, поцелуй – это начало чего-то большего. В дорамах ему предшествует миллиард эпизодов, и потом его показывают снова и снова, с пятидесяти разных ракурсов. И этот момент так целомудрен (героиня не размыкает губ), что для типичного западного зрителя, привыкшего к поцелуям с раскрытым ртом, сопровождаемым тяжелым дыханием и лобзаниями, просто комичен. Но авторы корейских сериалов, к счастью, понимают важность сладости поцелуя и его предвкушения. Все эти эпизоды создают такое напряжение, что, когда губы главных героев встречаются, зритель умирает от умиления.

Таким и был вчерашний поцелуй. Но, несмотря на тщательное планирование, он случился внезапно, я его не предвидела. Так что после ночи, проведенной в размышлениях на тему, что бы он мог означать, нравлюсь ли я Люке или это было минутное влечение, прикосновение его руки вызвало тот же самый выброс адреналина и учащение сердцебиения. В пылу страсти за руки не держатся – это делают, когда сознают, что происходит, и хотят объявить окружающим о своих отношениях.

Мы стали пробираться сквозь толпу, и я уточнила:

– Так, значит, мы не будем расписывать стены миссии?

Его молчание заставило меня замереть.

– Люка! – закричала я.

Он стиснул мою руку.

– Ты иногда такая простая. Что я, по-твоему, за чудовище?

– Ну ты же наносишь ущерб чужой собственности.

– Вот такой крошечный. – Он поднял руку и приблизил друг к другу указательный и большой пальцы.

– Да, ты – крошечный монстр. – Я усмехнулась. Он повел меня от миссии к железнодорожной станции Сан-Хуан-Капистрино. Мы остановились перед воротами, увитыми фуксией. Я занервничала.

– Люка, что если нас поймают?! Ведь у тебя испытательный срок!

– Не волнуйся, тут никого нет. – Он откинул щеколду и проскользнул в ворота. Я вошла следом.

Вдруг невдалеке послышался глухой грохот. Я стиснула руку Люки. Вернее, попыталась стиснуть: в этот момент она была влажная и скользкая от пота.

– Я слышу поезд.

Люка наклонил голову.

– Верно. Давай сюда, – крикнул он и потащил меня к железнодорожным путям.

Я дернула его за руку и остановилась.

– Люка!

Он посмотрел на меня с неподдельным удивлением.

– Что?

– Нельзя… нельзя просто так перейти пути.

– Почему?

Причин был целый список. Но, прежде чем я успела ответить, он выпустил мою руку, в две секунды перепрыгнул через рельсы и жестом предложил мне сделать то же самое. Грохот приближался. Вот дерьмо.

Я разбежалась, проворно прыгнула и приземлилась прямо в объятия Люки. Он крепко обхватил меня, и я прильнула к его груди, как будто для меня это было самое подходящее место на свете.

– Привет, – тихо прошептал он, и я почувствовала его улыбку до того, как увидела ее.

– Не боишься подвергать себя опасности? Для слабака эта черта нехарактерна.

Мимо промчался поезд, и поднятый им ветер распустил мою длинную косу. Земля дрожала у нас под ногами, и, пользуясь моментом, я встала на цыпочки и коснулась его губ своими. Они были мягкие и… нерешительные. Но он поцеловал меня в ответ.

Поезд уехал, и нас окутала тишина. Люка прислонился своим лбом к моему, и, могу поклясться, в этот момент я не чувствовала под собой ног. Интересно, они точно у меня были?

– Да, ты мне нравишься, – выдохнул он.

Я слышала эти слова, но не понимала их смысла.

– А? – Мой голос прозвучал неожиданно громко.

– Дези, красивая зануда, ты мне нравишься.

Я со смехом оттолкнула его.

– Это так романтично. – Не в силах перестать улыбаться, я прикрыла рот ладонью.

Он нетерпеливо потянул за лямки своего рюкзака:

– И все?

– Что значит «и все»? – Люка выжидающе посмотрел на меня.

Ох. Кажется, он ждет, что я отвечу тем же.

– Так где граффити, которые мы будем дорисовывать? – Я пошла вперед, делая вид, что поглощена поиском подходящей стены. Он молчал. – Они на каком-нибудь старом железнодорожном сооружении? – Я умолкла, но собиралась развить эту тему, пока возможно. Вдруг что-то мягкое, но довольно тяжелое ударило меня в спину. Я обернулась: Люка стоял на прежнем месте с гнилым авокадо в руках. У его ног валялись испорченные и неаппетитные на вид плоды, видимо, пролежавшие несколько дней на солнце.