Я верю в любовь

– У меня будет синяк под глазом? – проговорил он, рассматривая лицо. Прикоснувшись к синяку, он застонал. Я уже собиралась посмеяться над ним, но раздумала: синяк, должно быть, очень болезненный.

Мы вышли из машины и обошли ее вокруг. Мы не только прокололи шину, но и, налетев на бордюр, выломали трансмиссию. Черт, повреждения были гораздо серьезней, чем я предполагала.

Мне вдруг на самом деле стало гадко.

– Ты уверен, что все остальное цело? Может, нужно в больницу? – обеспокоенно спросила я, снова посмотрев на его синяк.

– Кажется, я в порядке… Надо вызвать эвакуатор. По-моему, на этой тачке уже никуда не поехать. Ты не могла бы поговорить с людьми, которые вышли из домов и направились к нам? Скажи им, что все в порядке. – С этими словами Люка начал набирать номер. Я посмотрела по сторонам. Желая узнать, что случилось, к нам направлялось несколько человек.

Я объяснила им, что мы целы и невредимы и уже вызвали эвакуатор. В это время послышался знакомый сигнал: один долгий и два коротких. Медленно повернувшись, я увидела отца, сидящего в кабине эвакуатора, который в его мастерской ласково называли «Тоуджем». Не-е-ет!

– Откуда этот тягач? – спросила я, едва не переходя на крик.

– Из «Папиной мастерской», а что?

Господи! Я закрыла глаза. Как так получилось, что из всех мастерских Монте-Висты он выбрал именно контору моего отца?

– М-м… просто…

– Дези! – крикнул из окна эвакуатора мой отец. О нет! Он кое-как припарковался. Черт, черт, черт! Я помахала рукой и улыбнулась, чтобы он сразу понял, что со мной все в порядке.

– Привет! – закричала я. Люка посмотрел сначала на меня, потом на папу. Сердце колотилось как сумасшедшее, я вся покрылась потом.

– С тобой все нормально? – спросил Люка, и на его переносице образовалась небольшая морщинка.

Я покачала головой.

– Нет, это мой отец. И он, наверное, зол как черт!

Люка смутился.

– Но это всего-навсего пустяковая авария.

– Да, а моя мама умерла всего-навсего от эмболии легочной артерии, – огрызнулась я.

Он вытаращил глаза.

– Какое это имеет отношение к…

Не успел он договорить, как отец выпрыгнул из кабины и бросился ко мне, весь побелевший от страха.

– Дези! Ты попала в аварию? Ты цела? Что случилось? – От всех этих вопросов сердце сжалось, но я изобразила на лице улыбку.

– Со мной все в порядке, аппа. Пустяковая авария. Все целы.

Он вздохнул с облегчением, и мне тоже стало легче. Отец начал рассматривать мою голову, все еще не замечая Люку.

– Хм… аппа, это мой друг Люка.

Отец мельком взглянул на меня и повернулся к нему.

– Привет, друг Дези. Я ее отец.

Люка протянул отцу руку:

– Рад с вами познакомиться, – и торопливо добавил, – очень сожалею об этой аварии.

Отец пожал протянутую руку.

– Нет необходимости извиняться, аварии потому и называются авариями, что их устраивают не нарочно, верно? – Тут отец повернул Люку лицом к себе. – Что это у тебя с глазом? Болит? Тот прикоснулся к глазу, но даже не поморщился, хотя я знала: ему было больно.

– Нет-нет, просто небольшой синяк. Покосившись на распухший глаз, отец потрепал Люку по плечу.

– Да ты железный парень! – с этими словами папа подошел к «хонде».

– Так-так, что у нас тут? – Он согнулся возле машины, а затем, шаркая, обошел ее, заглядывая под днище. Люка немного успокоился и даже расслабился. Однако я не могла не заметить его (совершенно напрасно) виноватый вид.

– Похоже, вы наехали на гвозди, – сказал отец, показывая нам два гвоздя. – Какого черта они здесь делают? – выругался он, глядя на нас снизу вверх. Я слабо улыбнулась.

Люка нагнулся к отцу и принялся рассматривать находку.

– Странно, откуда они? – пробормотал он, распрямился и вдруг вспомнил. – Мы, наверное, зацепили бордюр глушителем! – Говорит с таким умным видом. Жаль, что он неправ.

– Трансмиссией, – поправила я. Отец одобрительно кивнул.

Они стали осматривать машину, причем Люка, как мне показалось, делал это, скорее, из вежливости. А всякий раз, как он осторожно прикасался к синяку, на его лице появлялась все более заметная гримаса боли.

Я увидела, как в конце улицы остановилась «пенни» с Фионой и Уэсом внутри. Хотя они были далеко, на их лицах можно было заметить смущение. Фиона высунулась в окно и показала мне кулаки с поднятыми вверх большими пальцами. Я покачала головой и отмахнулась. Они уехали. Мне предстояло многое им объяснить.

Отец свистнул: таким сигналом из двух нот он подзывал меня с детства. Он вытер испачканные маслом руки о кусок тряпки, который держал в передних карманах брюк.

– Дези, я подмету гвозди, а затем отбуксирую машину и отвезу Люку домой. Ты сможешь дойти до дома?

– Конечно, – ответила я, чувствуя, как сердце опустилось куда-то в пятки. Мало того что я покалечила Люку, как безжалостная злодейка, так еще и все мои усилия вот-вот могли оказаться напрасными. Нет, я не могла сдаться, не сыграв роль девушки, оказавшейся в беде. Я подошла к Люке так, чтобы отец не мог нас услышать.