Я верю в любовь

Мы приехали в молодежный центр соседнего городка, который располагался по другую сторону железной дороги; народ здесь в расовом и социально-экономическом отношении был очень пестрый. Фиона работала тут добровольцем с первого года обучения в старшей школе, и я предложила устроить в этом месте мастерскую, где преподавали бы ребята из художественной студии. Местный магазин согласился пожертвовать нам кое-что из принадлежностей для рисования.

В дорамах доброта главной героини побеждает циничное отношение парня к любви. Я надеялась, что если Люка увидит, как я вожусь с ребятишками, то сможет разглядеть во мне настоящую женщину. Пусть поймет, что я не чудачка, сующая нос не в свои дела, а ангельское существо, этакая мамочка, вокруг которой собираются толпы ребятишек. Классическая героиня корейского сериала. И полная противоположность Эмили. Да, пришло время стать мамочкой.

С трудом уломав Фиону помочь мне, я также убедила мистера Руссо направить его учеников на занятие к нам в молодежный центр.

Мы с Фионой прошли в большую игровую комнату рекреационного центра и принялись расставлять столы и стулья для занятий детских групп. Остальные ребята должны были приехать сюда из школы на автобусе.

Но все оказалось не так просто. К моменту, когда они наконец появились, в классе уже царил ужасный беспорядок, дети шумели, а мы с Фионой пытались хоть как-то повлиять на происходящее. Я заметила, как в дверь заглянула Вайолет и тотчас, увидев меня, побежала к Кассиди. Хм, я не могла понять, то ли ее ненависть ко мне поубавилась с тех пор, как я сбросила на нее М-бомбу, то ли она все еще смущалась после той истории с подслушиванием в художественной студии.

Я в тысячный раз искала глазами Люку, когда ко мне подошел мистер Россо в небрежно надвинутой панаме.

– Для чего ты нас сюда вызвала, Дези?

Я умоляюще посмотрела на Фиону. Подруга кивнула.

– Не волнуйся, я все поняла. – Она повернулась к детям и свистнула так громко, что некоторые из них упали на колени и заткнули себе уши.

– Занять места. Живо! – прокатилось по комнате ее рычание. Тридцать детишек торопливо расселись по ярко-оранжевым стульям, стоявшим вокруг столов.

И тут вошел он.

В животе запорхали бабочки, а сердце учащенно забилось.

Остановившись в дверях, он спокойно осмотрел собравшихся, а затем сел.

Стараясь не терять мужества, я усадила по два человека за каждый стол. Предполагалось, что на сегодняшнем занятии дети успеют что-нибудь нарисовать, разделившись на группы. Когда дошла очередь до Люки, я попробовала привлечь его внимание, но он не отводил глаз от телефона.

– Хм, и… Люка, мы с тобой будем работать с этой группой. – Он резко поднял голову, и наши взгляды на мгновение встретились, а затем он подошел к нам и плюхнулся на стул. Отлично. Решил притвориться, что тебе все равно? Я в игре. Не пожалею на это целый день, дружище!

В нашей группе было два мальчика, Майка и Джесси, и две девочки, Кристина и Риз (как она с гордостью сообщила, ее назвали в честь Риз Уизерспун[34]). Всем детям было не больше девяти, и они казались очень возбужденными. Обычно в это время непоседы играли на улице или готовили домашнее задание, так что сегодня, из-за нашего приезда, им показалось, что день особый.

Люка откинулся на спинку стула, глядя на экран телефона. Я нахмурилась и хлопнула в ладоши.

– Так, ребята, сегодня сделаем что-нибудь забавное. Начнем с набросков. Вы знаете, что такое набросок?

Дети уставились на меня. Майка рыгнул.

– Хм, хорошо. Набросок – это черновой рисунок, который вы делаете перед началом работы над произведением.

Люка громко прокашлялся. Я сердито посмотрела на него:

– Хочешь что-то сказать или просто играешь в «Кэнди крэш»[35]?

Он продолжал молча смотреть на экран.

– Наброски необязательно должны быть черновиками, они могут и сами представлять собой произведение искусства.

Джесси взмахнул рукой в воздухе.

– Так наброски – это тоже искусство?

– Да, искусством может быть все что угодно, – ответил Люка, опередив меня. – Не позволяй ограниченным людям определять за тебя, что такое искусство.

Кажется, кто-то слишком много на себя берет. Глядя прямо на него, я улыбнулась.

– Спасибо за это замечание. Неудивительно, что человек, чьим первым произнесенным словом было «импрессионизм», имеет такие глубокие познания в искусстве.

Люка наклонил голову и посмотрел на меня с улыбкой.

– Ты что, читаешь страницы, предназначенные для моих поклонников?

Риз вскинула руки.

– Как скучно!

Я обвела взглядом детей.

– Так, прошу прощения. Теперь хватаем бумагу.

Я представляла себе спокойный день, как буду деликатно направлять детей и открывать им прекрасное посредством рисования. Начиналось все и правда хорошо: они сидели тихо и большей частью все рисовали. Я переходила от одного к другому, стараясь помочь и предлагая темы для рисунков. Люка болтал с Джесси о его наброске «Губки Боба».