Я верю в любовь

На юг – это, например, в округ Ориндж? А разве ей завтра не надо идти в школу? Неужели в их школах каникулы дольше, чем у нас? Я посмотрела информацию об Эмили, рисунки, которые она иногда постит: абстрактные формы разных цветов с вдохновляющими, иногда непонятными надписями. Похоже, она художник, как и Люка. Я фыркнула. Тоже мне, Пикассо. Она выкладывает много текстов песен и цитат из философских книг «старых мертвых белых мужчин»[26]. Не сомневаюсь, что ты любишь Буковски[27] и Леонарда Коэна[28]. И в своем творчестве они, конечно же, обращаются исключительно к тебе.

Я полистала ее страницу: не так уж много фотографий с ней самой и всего несколько снимков с друзьями. Люка только на одной, той, которую я уже видела. Вдруг на экране появилось напоминание: «Через час закончится прием заявлений в Стэнфорд!». Свое заявление я отправила по электронной почте несколько дней назад, но напоминание означало, что уже одиннадцать часов, а утром тренировка по футболу. Я щелкнула мышкой по фотографии с изображением Люки и Эмили и закрыла компьютер.

Так, сведения собраны, пора спать. Я открыла тетрадь и записала план для следующего шага, который начинался со звонка Уэсу перед сном.

Телефон вибрировал все утро: чтобы следить за новыми публикациями Эмили, я включила уведомления. Потому что теперь я анонимно подписалась на ее посты.

Да, знаю, это плохо. Но в свое оправдание хочу сказать: мне надо было выполнить предписания шага 10.

В то утро, отправляя в рот хлопья в сахарной обсыпке, я увидела, что она выложила в «Инстаграме» фото своего завтрака, состоявшего из протертых фиников (ого, неужели в Охае живут люди, которые такое едят?). Во время второго урока появился скучный снимок океана: видимо, она в это время ехала через Санта-Барбару. Затем она запостила фотографию транспортного потока в Лос-Анджелесе с кулаком и обращенным вниз большим пальцем – знак неодобрения.

Теперь, на уроке французского, телефон снова завибрировал, сообщая об очередном посте.

На этот раз – на «Фейсбуке»: «Рада съесть вегетарианский бургер из «Ин-Эн-Аут»[29] в ОО». И фотография, на которой она вот-вот откусит от бургера. Каким надо быть чудовищем, чтобы покупать вегетарианские бургеры в «Ин-Эн-Аут»?

Кроме того, что значит ОО[30]? Она здесь? Мне наконец стал ясен смысл ее поста, написанного вчера вечером. Она ехала сюда и конечной целью поездки, конечно, был Люка. Но если Эмили увидит его раньше меня, тогда… Не знаю, что тогда. Я почувствовала легкое беспокойство. Неужели они снова будут вместе? Может, за каникулы они успели сойтись?

Я понятия не имела, увижу ли сегодня Люку. Шел уже третий урок, и я была вне себя от нетерпения. Мы не виделись целых две недели! В пересчете на время Дези Ли это все равно что несколько лет.

Зазвонил звонок, урок французского закончился, и началась большая перемена. Я выбежала из школы на середину двора, надеясь найти Люку. Если бы мне удалось увидеть его первой, я, может быть, сумела бы напомнить ему об искре, пробежавшей между нами на яхте. Если, конечно, я это не придумала.

Вдруг телефон снова завибрировал. Селфи Эмили, которая делала вид, что лижет статую Викинга. Я наморщила нос и вдруг поняла: эта статуя стоит в старшей школе Монте-Висты. Эмили уже здесь. Черт возьми! Я осмотрела пришкольную территорию так быстро, что у меня чуть не сломалась шея. Где Люка? Во время ланча он обычно сидел с членами художественного клуба, но сейчас его там не было.

Погодите секундочку. Может быть, он в студии? Я знала, что многие ребята во время ланча доделывают свои работы для выставки, поэтому написала СМС Фионе:

Сегодня на ланч не приду:

надо заняться Вон-Бином.

И сразу получила ответ:

Не заводите слишком много детей.

По пути к студии я старалась скрыть волнение. Со мной здоровались, и я бодро махала рукой в ответ. Не на что тут смотреть, я просто шпионю. Вдруг я заметила ее и остановилась. Она была с Люкой. Сердце бешено заколотилось, хотя они шли на довольно большом расстоянии друг от друга.

Поступить правильно: оставить их в покое или… продолжать разнюхивать? Как бы поступила героиня К-сериала? В голове проносились мысли, как вдруг возник образ Бонг-Сан из пьесы «О мое привидение!», шпионившей за красавцем шеф-поваром, когда он разговаривал со своим пьяным однокашником по колледжу. Если хочешь, чтобы что-то вышло, – действуй исподтишка.

Но как? Издалека я не могла их услышать. Я шмыгнула за ряд вышитых шелком цветущих деревьев, это чуть-чуть приблизило меня к Люке и Эмили, но по-прежнему не понимала ни слова. Они повернули к художественной студии.