Я ваш Тургенев

Я хотел сказать, что мы с ним уже почти двадцать лет обсуждаем одно и то же, и все вокруг, внешне меняясь радикально, принципиально почти не меняется, но сдержался. Я решил, что это будет косвенным намеком на его возраст, а это невежливо.

Вместо этого мы немного поговорили о любви немцев к sausages и вообще мясу, затронули особенности русской кухни - все же более вегетарианской по сравнению с немецкой (грибочки, капуста, огурчики), а потом я сказал, что был на хорошей выставке - советские кинозвезды 1970-х. В новом выставочном комплексе на «Курской». Советую. Они все удивительно красивы и… печальны. Для меня это было неожиданно. Я ожидал увидеть прошлогодний снег, а увидел скромное обаяние буржуазии 1970-х годов. Может быть, потому, что там все молодые? Молодые Михалков, Гафт, Глаголева. Помните ее в «Четверг и больше никогда»? Замечательный фильм. Он покачал головой: я не люблю совка. Он не вызывает у меня ностальгии и не кажется мне прикольным, как вашему поколению. Все эти «звезды» были в партии, а про Михалковых даже говорить смешно. Но главное, что на это все у меня нет времени. На что есть? Время есть на жизнь, на любимых людей, на литературу. Все.

- Понимаете, - сказал он, глядя в окно, за которым шли две молодые девушки в красивых, обтягивающих фигуру джинсах, - я грущу о конечности жизни. У Аксенова проблемы с сердцем, ваш любимый Пригов в больнице, вы слышали? Тоже сердце. Мы все стареем, понимаете? Политика - это все ерунда, чепуха, по сравнению с этим. Жизнь конечна и плохо кончается, вот что меня печалит больше всего. Наверное, моей религиозности не хватает это принять…

- Знаете, - сказал он чуть погодя, - вы мне говорите о похолодании уже лет пять, да? Ну что, где ваше «похолодание», в чем оно выражается? Разве начали сажать? Кого-нибудь, кроме Ходорковского, посадили? Нет.

Я сказал, что не говорил, что начнут сажать.

- Неправда, - сказал он, - говорили. Надо было это записать тогда и с вами, тогда же, давно, поспорить на деньги. Я уже когда-то спорил, заключал пари с такими же, как вы, либералами. Правда, денег так и не получил. Это было в 1989 году. Тогда только что появилось общество «Память» и очень многие мои друзья ждали еврейских погромов. Я же сказал им, что погромов не будет, и с некоторыми поспорил на деньги.

- Но это действительно готовилось, - сказал я. - Разумеется, при участии и по заказу госорганов. По аналогии с бакинскими событиями. Просто в последний момент не решились или передумали. Об этом же писали когда-то.

- Бред, - сказал он. - Нигде об этом не писали. Я вам как профессионал говорю. Во всяком случае, я - не читал. По вашему мнению, везде замешано КGB (он не без изящества произнес аббревиатуру по-английски). Я говорил, вам лечиться надо… Но погодите, дайте историю досказать. И вот тогда, в 1989 году, погромов ждали в мае, весной. Почему-то. И вот прошел май, прошло лето, сентябрь, октябрь, а все было тихо. И тогда я сказал моим друзьям: давайте деньги, вы проспорили. Но это же либералы, они, как и вы, сказали: а мы такого не говорили. Ты не понял. Деньги зажали. С этими господами всегда так, знаете? -Он засмеялся.

- В 2003 году вы боялись, что будут сажать, - снова повторил он, - что будут прослушивать телефоны… Ну что, ваш телефон прослушивают?

- Я этого не говорил, - сказал я. - Я говорил, что мы имеем очень нехороший тренд. Разве нет? А насчет прослушки, sorry, по-прежнему не знаю. Может быть, и да, а может, и нет. Может быть, прослушивают даже этот разговор, может, и нет. Прослушивало же ФБР Хемингуэя в 1950-х годах. И когда он об этом говорил, все тоже крутили пальцем у виска. Потом выяснилось… Наверное, нынешние дела тоже выяснятся позднее. Знаете эту старую пословицу? Параноик - это человек, который слишком хорошо знает жизнь.

- Послушайте, - сказал он. - Послушайте… Я понимаю, что у вас у всех не в порядке нервы. Но разве вы не видите, что страна начала хорошо жить? Причем не Москва (вы мне сейчас скажете, что это Москва, так все говорят). Поезжайте в Самару, поезжайте на юг России, на Урал… Даже деревня возрождается. Я живу в деревне, я это вижу. Все это началось после 2001 года, при Путине.

- Но это же нефть, - как заведенная пластинка, сказал я. - Нефть стоит 70 долларов. А в 1990-х стоила 12.

- Я не экономист, - сказал он, - и вы тоже. Пусть экономисты в «Economist» разбираются, что к чему. Я говорю только о том, что я вижу.

Потом он добавил, что нынешнее воровство начали либералы и что если бы сейчас был Ельцин, никакого Стабфонда в помине уже не было бы, его бы просто украли, и что там, где есть ГБ, там есть хотя бы относительный порядок, и повторил свою старую мысль, что американцы давят нас, где могут. Как - зачем? Затем, что они двуличны и им не нужна сильная Россия.