Я вам любви не обещаю

— Хотелось бы знать, о чём вы думали, сбегая от меня в Петербурге? — сложил руки на груди граф, плечом опираясь на мраморную колонну, поддерживающую своды грота.

— О чём я думала? — переспросила Верочка, душою вновь возвращаясь в столицу, в те дни, когда сходила с ума от горя и страха за своё будущее, понимая, что совсем скоро ей не будет места подле графа Бахметьева, коли другая займёт его уже по праву. — Я думала о том, Георгий Алексеевич, что ваша супруга вряд ли станет мириться с моим существованием в качестве вашей содержанки, — холодно ответила она, мысленно похвалив себя за спокойствие. — Отчего Олеся Андревна с вами не приехала? — ехидно улыбнулась Вера.

— Наверное, от того, что было бы, по меньшей мере, странно, не говоря уже о том, что скандально, коли madame Вершинина составила бы мне компанию, — усмехнулся Бахметьев, подмечая, как широко распахнулись её дивные голубые глаза.

— Madame Вершинина? Я не понимаю вас, Георгий Алексеевич. В последний раз, когда мы виделись с вами, вы сказали, что обручены с mademoiselle Епифановой.

— Олеся Андревна предпочла мне поручика Вершинина, — хмуро отозвался Бахметьев, без всякого удовольствия вспоминая события четырёхлетней давности.

— Вот как… — Верочка не нашлась с ответом.

Она собиралась обрушиться на него с градом упрёков, попросить не искать с ней встреч, поскольку была убеждена, что они оба отныне связаны обязательствами.

— Это единственная причина, по которой вы оставили меня? — тихо поинтересовался Георгий Алексеевич.

Вера подняла голову, вглядываясь в его глаза.

— Нет, — покачала она головой.

— Я помню, — улыбнулся Бахметьев. — Ну, так что же? У меня сын или дочь?

Вера прикрыла глаза и прикусила губу. Не то, чтобы она совсем забыла о том, что солгала когда-то, но была уверена, что уж Жорж-то об этом точно не вспомнит.

— Не было никакого ребёнка, — выдохнула она. — Я солгала из страха потерять вас.

Георгий Алексеевич со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Сколько раз он думал о том, каково ей приходится, как она живёт, одна воспитывая ребёнка? Думал и корил себя за то, что не смог сразу принять верного решения, дабы не обрекать Веру на всеобщее осуждение и порицание. А вон оно как вышло.

— Отрадно слышать, что вашему супругу не приходится воспитывать чужого ублюдка, — злая ухмылка скользнула по губам его сиятельства. — Признаться, я был уверен, что причина вашего замужества за человеком столь преклонных годов состоит именно в этом. Думал, что вам удалось очаровать старика настолько, что он закрыл глаза на плод вашего греха. Но как оказалось, причина вовсе не та. Как же! Титул! Состояние! Ждёте, поди не дождётесь, когда вдовье одеяние примерите?!

Злые слова жалили в самое сердце. От обиды на глазах выступили слёзы. Нестерпимо захотелось ударить его, стереть с лица ухмылку, заставить замолчать, не произносить более гадких слов, обвиняющих её в том, что она продала свою юность старому сатиру в обмен на титул и безбедную жизнь.

Вера сцепила пальцы в замок, дабы не поддаться искушению.

— Мой грех? — через силу улыбнулась она. — Ну и ну, Георгий Алексеевич! Я-то полагала, что это меня совратили, наобещав золотые горы и весь Петербург у моих ног.

Бахметьев умолк, с неподдельным удивлением взирая на княгиню Одинцову. Верочка и раньше за словом в карман не лезла, но нынче перед ним была не перепуганная собственной дерзостью гувернантка, но светская дама, знающая себе цену.

— Это всё о чем вы желали меня расспросить? — поднялась со скамейки Вера.

— Ты даже не спросишь, как я жил? Искал ли тебя? — перешёл на «ты» Бахметьев. — Тебе что же, совсем не интересно?

— Истинно так. Вы мне не интересны, Георгий Алексеевич, — вернула она ему его же слова, сказанные четыре года назад. — А теперь позвольте я пойду.

Бахметьев посторонился, пропуская её. Вера уже успела удалиться на несколько шагов, когда граф опомнился и устремился ей во след.

— И это, что, всё? — взяв её за руку, чуть выше локтя, развернул он Веру к себе лицом.

— А что ещё должно быть? — устремив взгляд на его пальцы, сминающие рукав платья, холодно осведомилась княгиня Одинцова.

Сохранять невозмутимое спокойствие стоило ей невероятных усилий, и силы эти таяли на глазах. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и…

— Знаешь ли ты, что я пережил, когда не нашёл тебя в доме на Фонтанке? — нахмурился Бахметьев. — Чёрт, мне в голову приходили мысли одна страшнее другой. Ляпустин все бордели в столице обошёл, разыскивая тебя, я в Никольск ездил почём зря, уж, сколько мне утопленниц да самоубийц в полицейских участках показали!

Вера побледнела, как давеча в гостиной графини Добчинской.

— Жорж, я и предположить не могла, что ты меня искать станешь, — тихо выдавила она. — Мне казалось, что я… что так правильно будет. Ты собирался под венец, я тебе только мешала.

— Вот только не надобно мученический венец примерять, — зло ответил Бахметьев, так и не выпустив её руки.

— Мне больно, Жорж, — прошептала Вера, ощутив, как сжались мужские пальцы на её руке.