Я в роду старший

Сергей скоморохов не любил. В отличие от цирковых, профессионально владевших всякими искусствами вроде жонглирования, хождения по канатам, фокусов и пения с танцами, скоморохи могли удивить разве что зачатками акробатики. Зато спереть что-нибудь могли запросто. Первое, что сразу бросилось в глаза: двое крепких мужиков, державших на растянутых ремнях жалобно взревывающего медвежонка, тощего, со срезанными когтями.

Сергей знал по рассказам, как именно проходило обучение подобной «пляске». Разводили костер на камне, потом на разогретое место ставили медвежонка. Держали на таких вот растянутых ремнях, чтоб не убежал. Такой вот «танец». Под дудение дудок и бубнение в бубны.

Дудки и бубны у скоморохов были. И создавали некий шум, который местное население полагало музыкой.

Три скоморошьи девки (довольно симпатичные) отплясывали. Кружились и подпрыгивали без лишних изысков в условном кругу, который создавал ходивший колесом скоморох. А неплохо у него получается. Колесо исполнить – дело нехитрое. Но не три минуты без остановки да еще по заданной траектории.

Представление народу нравилось. Кое-кто уже и сам в пляс пустился.

Велигур и тот заинтересовался. Глядел с крыльца поверх зрительских голов. Щурился. Даже ногой чуть притоптывать начал.

Вот непонятно, как может нравиться эта какофония? И неужели только Сергею жалко медвежонка?

Непорядок. Тем более мишка, как слыхал Сергей, был ездовым зверем Волоха. Хотя, может, и не Волоха, а Дажьбога. В общем, лесным хозяином. Хотя это несчастное, перебирающее лапами существо на хозяина никак не тянуло. Но попробовать можно…

– Слышь, волох, а верно, что мишка – Волохов зверь? – спросил Сергей.

– Волох всех зверей любит, – рассеянно, думая о своем, ответил жрец. И добавил профессионально-наработанно: – Не задобришь Волоха – не будет в охоте удачи.

– Да что ты говоришь! – иронически произнес Сергей. – Так-таки и не будет?

Велигур отвлекся от размышлений, поглядел на собеседника.

– Глумишься, что ли? – с подозрением поинтересовался жрец.

– Я? Нет, что ты! Вот они – да, – кивнул в сторону дудящих и гогочущих скоморохов. – Слыхал, бог твой, бывало, и сам мишкой оборачивался. Потому на всех капищах, где я раньше был, непременно свой мишка имелся.

Зацепил.

Сразу на два крючка: набожность и гордость. У всех есть медведь, а у него, Велигура…

Велигур осмыслил сказанное и, надо отметить, колебаться не стал, немедленно приступил к действиям. Соскочив с крыльца и держа посох тараном, растолкал богомольцев и обрушился на кощунов. Треснул по спине подвернувшегося дудочника, двинул по плечу постороннюю тетку, дразнившую метлой мишку, попытался приголубить по физиономии главного скомороха, который, к огорчению Сергея, от удара увернулся, ловко перехватил боевой инструмент Велигура… Но отнимать не стал и бить в ответ – тоже. Хотя очень хотелось. Ишь как рожу от злости перекосило.

К месту конфликта уже спешила «группа быстрого реагирования» с настоящим оружием, но скомороший старший не испугался. Деловито скомандовал своим, и те организованно отошли к своим возкам. Воодушевленный поддержкой Велигур с яростным рыком последовал за ними, попутно приложив посохом пару-тройку пытавшихся протестовать богомольцев. Лошадок скоморохи распрячь не успели, так что окончательное их отступление много времени не заняло. Три минуты – и нет развеселой компании. Только снег на дорогу оседает и топчется посреди подворья забытый впопыхах мишка.

Последний сначала растерялся, потом испугался, опустился на четыре лапы и заревел басом, мотая головой.

Народ попятился. Медведь пусть и молодой, но все же медведь. Приложит лапой – и без когтей мало не покажется. А зубы у него уже побольше волчьих.

Положение спас вернувшийся волох. Бесстрашно подошел к зверю, присел, ухватил за морду, глянул в глазенки, что-то сказал – и мишка тут же успокоился. Волох взял в правую руку оба ремня, в левую – посох, бросил народу: «Веселитесь!», кивнул Сергею и двинул к псарне. Медвежонок потрусил за ним.

«Вот и отлично», – подумал Сергей и пошел к своим.

День начался интересно. Надо полагать, и ночь тоже будет нескучной.

Глава 28. Пожар

Когда Серега Духарев, еще только-только осваивавшийся в суровом мире Средневековья, был удостоен участия в ритуальной дефлорации, ему эта процедура, мягко говоря, не понравилась. И именно поэтому он запомнил ее очень хорошо, несмотря на то, что его предварительно опоили какой-то дрянью.

Нынче же все было иначе. Во-первых, опаивать его не стали. Во-вторых, с главной участницей мероприятия его познакомили заранее. И та оказалась не юной хрупкой девочкой, а бойкой симпатичной особой примерно Сергеева нынешнего возраста, и не знай он, что целомудрие «жертвы» было необходимой составляющей процесса, наверняка усомнился бы в ее невинности. Узнав, кого именно ей назначили в партнеры, Цветка (так звали девчонку) выразила восторг и благодарность. Причем не Велигуру или Сергею, а дедушке, который, как выяснилось, попросту купил для любимой внучки место «жертвы».