Я умер вчера

– Точно я не знаю, то есть я не знаю, кто он и как его зовут. Он не наш был, не институтский. Когда мы получили дипломы, Инка сказала, что хочет поехать показать кое-кому диплом. И добавила: «Я еще интернатуру у него пройду, пусть знает». Ну, мы с Володей тогда решили, что у нее роман был с каким-то врачом, который усомнился в ее способностях, и они на этой почве поссорились.

– Кстати, а как у Пашковой было со способностями? – поинтересовалась Татьяна.

– Нормально было, – пожала плечами свидетельница. – Инка старательная была, изо всех сил науку осваивала, не то что мы с Володей. Мы больше друг другом занимались, а Инка – медициной. Даже странно, что она не стала практикующим врачом. Мы-то ладно, с нами все понятно, тупо пошли по стопам родителей, не имея никакого вкуса к медицине, поэтому бросили это занятие при первой же возможности. Я закончила курсы бухгалтеров, сейчас в фирме работаю. Володя тоже быстро от медицины отошел, хотя и не так далеко, как я, он занялся медицинской промышленностью, оборудование производит. Но Инка… Она любила медицину и должна была стать очень хорошим врачом.

Прошел еще день, и Татьяна Образцова получила сведения о том, когда и где Инна Пашкова проходила интернатуру, а также поименный состав всего медперсонала клиники на тот период. И первой фамилией, которая бросилась ей в глаза, была фамилия доктора медицинских наук Готовчица Б. М.

ГЛАВА 8

Убийство депутата Государственной Думы Юлии Николаевны Готовчиц обрастало все новыми и новыми деталями. Поскольку дело стояло на контроле у руководства МВД и прокуратуры, для расследования была создана, как водится, следственно-оперативная бригада, и полковник Гордеев вздохнул с некоторым облегчением. Теперь от его отдела убийством Юлии Готовчиц занимались официально только майор Коротков и капитан Лесников, и Анастасию можно было не дергать без особой надобности.

Отчеты о ходе раскрытия преступления заслушивались ежедневно, потому и возможности отлынивать не было. Как следствие этого – сбор данных велся интенсивно, папка с материалами разбухала на глазах, но, как говорится, чем дальше в лес, тем… сами знаете. Каждый день появлялись все новые и новые кандидаты в убийцы.

Во-первых, Юлия Николаевна возглавляла в парламенте небольшую, но очень активную и влиятельную группировку, изо всех сил боровшуюся с лоббированием того варианта налогового кодекса, который поддерживали депутаты, имевшие за спиной крупные финансовые структуры, в том числе и криминальные. Готовчиц категорически возражала против предоставления целого ряда налоговых льгот и привилегий, доказывая с фактами в руках, что до нынешнего времени такие льготы использовались исключительно в целях личной наживы и обмана государства и нет никаких оснований полагать, что в дальнейшем ситуация изменится. Соратники Юлии Николаевны по парламентской деятельности рассказывали Короткову, что ее несколько раз пытались купить и систематически запугивали. Назвать конкретных лиц, предлагавших деньги, они не смогли: все такого рода предложения были анонимными и завуалированными. Что же касается угроз, то они имели вполне вещественное оформление в виде подметных писем, которые Готовчиц показывала коллегам и тут же рвала на мелкие кусочки у них на глазах, дабы продемонстрировать свое пренебрежение и бесстрашие.

Во-вторых, Игорь Лесников, занимавшийся изучением журналистской деятельности Юлии Николаевны, составил список из двадцати шести публикаций, в которых Готовчиц довольно-таки нахально задевала людей весьма могущественных и известных. И не просто задевала, а открыто обвиняла в махинациях и злоупотреблениях. За десять лет работы в газете она снискала себе прочную репутацию бесстрашного правдоискателя, что, собственно, и сделало возможным избрание ее депутатом. Народ знал ее имя и уважал отчаянную журналистку.

Тщательное изучение бумаг, изъятых из квартиры покойной, никакой ясности не внесло. Поскольку после избрания депутатом Юлия Николаевна журналистскую деятельность прекратила, то никаких интересных черновиков и материалов к новым статьям в этих бумагах не оказалось. Зато нашлись черновики и наработки к статьям, которые так и не были опубликованы, и это стало объектом самого пристального внимания как оперативников, так и возглавлявшего бригаду следователя Гмыри.

– Человек, которого Готовчиц охаяла публично в газете, может мстить, – сказал он, – а человек, о котором она только еще собиралась написать, оберегает собственную безопасность. Это совсем разные вещи, и второй мотив кажется мне более существенным, нежели первый. Конечно, насколько мне известно, потерпевшая перестала работать в газете, но ведь она могла передать материалы другому журналисту, и заинтересованные лица вполне могли позаботиться о том, чтобы круг излишне информированных людей не расширялся. Кстати, сюда хорошо ложится непонятная кража. Может быть, искали именно эти материалы, а не найдя – убили саму Юлию.