Я умер вчера

– Дело в том, Борис Михайлович, что я уже разговаривала с этими людьми. Они подтвердили, что действительно ходили за вами по пятам, но никого другого, кто бы тоже этим занимался, они не знают. Так что мне приходится делать неутешительный вывод о вашей ошибке.

– То есть?

– За вами следили только эти двое. И больше никто. Все остальное вам показалось.

– Нет, не показалось! – Готовчиц снова повысил голос. – Не делайте из меня идиота! Я их отчетливо видел и столь же отчетливо помню. Их фотографий здесь нет, но эти люди были. Вы слышите? Они были! Были! Я пока еще в своем уме!

Он резко вскочил, потом так же быстро опустился на место, словно у него внезапно подкосились ноги. Теперь он смотрел на Настю жалобным и тревожным взглядом, каким порой смотрят собаки, которые не понимают, за что хозяин их побил, но при этом знают твердо: раз побил – значит, провинились, потому что хозяин всегда прав.

– Или нет? – Голос его упал почти до шепота. – Я уже не в своем уме? Я сошел с ума? У меня галлюцинации?

Настя молчала, с любопытством наблюдая за ним. Что это? Хорошо отрепетированный спектакль? Или у психоаналитика и вправду «крыша едет»? Нормальный человек давно уже спросил бы, что же сказали работникам уголовного розыска «те двое», зачем они устроили слежку и вообще кто они такие, а Бориса Михайловича, похоже, больше всего на свете интересуют его собственные страхи и состояние его психического здоровья.

– Кто эти люди? – наконец догадался спросить он. – Что они вам сказали?

– Много интересного, – улыбнулась Настя. – Вы знали о том, что ваш образ жизни чрезвычайно беспокоил вашу жену?

Лицо Готовчица стало землисто-серым, глаза вмиг ввалились еще больше, хотя у него и без того вид был неважный.

– Что вы такое говорите? Какой образ жизни? – забормотал он.

– Ваш образ жизни. Что-то в нем Юлии Николаевне очень не нравилось, и она наняла частных сыщиков, чтобы они за вами последили.

– Этого не может быть!

– Да почему же? Может. Вот фотографии, на которых изображены опознанные вами люди. Вы же их узнали, правда?

Готовчиц молча кивнул, не отрывая от Насти затравленного взгляда.

– Эти люди работают в частном сыскном агентстве, и с этим агентством Юлия Николаевна заключила договор. Она хотела узнать, где вы бываете, с кем общаетесь и что из себя представляют ваши знакомые. И теперь, Борис Михайлович, вы должны мне ответить: откуда у вашей жены появились такие нехорошие мысли на ваш счет? В чем она могла вас подозревать? Что могло ее насторожить?

– Я не знаю!

Он почти выкрикнул эти слова и уставился неподвижным взглядом куда-то в угол комнаты.

– Я вам не верю, – произнес он чуть погодя уже спокойнее. – Вы это выдумали, потому что в чем-то меня подозреваете. Это все ваши приемчики, психологические ловушки и прочая безнравственная ерунда. Вам должно быть стыдно. Я потерял жену, а вы рассказываете о ней гадости и пытаетесь меня на чем-то подловить. Стыдно.

«Так, – удовлетворенно констатировала Настя, – теперь вы уже и про убийство жены вспомнили. Долго же вы собирались с мыслями. Дальше все пойдет по привычной схеме: «Я такой несчастный, а вы ко мне с расспросами лезете». Знаем, проходили через это двести сорок пять раз. Ход безотказный, психологически безошибочный. Тому, кто задает вопросы, действительно становится стыдно. Просто все по-разному с этим стыдом справляются и выходят из ситуации кто как сумеет. Мне проще, у меня вместо сердца камень, а вместо добросердечия – сплошной цинизм. И мне в таких случаях не бывает стыдно. Может быть, немного неловко, но это уж я как-нибудь переживу».

– Я рассказываю вам не гадости, – мягко возразила она, – а то, что было на самом деле. Вот копия договора, заключенного вашей женой с агентством, можете ознакомиться. И смею вас заверить, все это ни в коей мере не порочит Юлию Николаевну. В том, что она сделала, нет ничего плохого или зазорного. Так что ваш упрек я не принимаю.

Готовчиц взял лежащую перед ним на столе копию договора и начал читать. Читал он долго, но Настя видела, что он не пытается затянуть время, просто с трудом вникает в слова и фразы. Ему было трудно сосредоточиться.

– И что все это означает? – спросил он, одолев наконец текст и откладывая бумаги в сторону. – Юля наняла частных детективов, чтобы они за мной следили?

«Слава Богу! – мысленно вздохнула Настя. – Осознал».

– Совершенно верно, – подтвердила она.

– Зачем? Что она хотела узнать?

– Вот этого я не знаю и очень рассчитываю на то, что вы мне скажете сами. Кто же еще, кроме вас самого, может знать.

– Но я не знаю!

– А я – тем более, – пожала она плечами.

– И давно они за мной следят?

– С момента заключения договора.

– Ах, ну да, конечно, – спохватился Готовчиц и посмотрел на первый лист договора, где была проставлена дата.

Снова возникла пауза, Борис Михайлович что-то обдумывал.

– А те, другие? – вдруг спросил он.

– Какие другие?

– Ну те, которых я видел раньше. Частные детективы ходили за мной по пятам с восемнадцатого апреля, если верить договору. А двоих других я видел много раньше. Значит, это не они?