Я умею прыгать через лужи. Рассказы. Легенды

— Сбегай принеси штаны и рубашку Джорджи, — неожиданно обратилась она к нему. — Они уже высохли. Я не хочу, чтобы он умер от простуды.

Мальчик — его звали Фрэнк — в одну минуту принес одежду, висевшую где-то на ветке за домом, и миссис Уилсон одела Джорджи, который серьезно поглядывал на меня все время, пока длилась эта процедура.

Наконец мать одернула на малыше рубашку и отпустила его, строго-настрого наказав:

— Смотри скажи мне, когда тебе захочется куда-нибудь. Я тебе задам, если не будешь проситься!

Джорджи продолжал смотреть на меня.

Когда Тед с Питером вошли в дом, Тед шлепнул миссис Уилсон по спине с такой силой, что меня охватило беспокойство за ее здоровье.

— Как поживаешь, старуха? — весело крикнул он и, разглядывая готовящийся ужин, сказал Питеру: — Это отличный кусок баранины. Я купил четыре овцы у Картера по полкроны за штуку. Хорошие, откормленные, попробуешь — сам увидишь.

Глава 28

Когда со стола все было убрано и керосиновая лампа, висевшая на цепочке, прикрепленной к потолку, зажжена, Питер внес ящик с пивом и уселся вместо с Тедом подсчитать на бумаге, сколько придется с каждого гостя за «выпивку».

— Разопьем бутылочку, пока подойдут остальные, — предложил Тед, когда, к удовлетворению Питера, сумма была установлена. Миссис Уилсон укладывала мальчуганов спать в другой комнате, откуда доносился плач младенца. Потом все стихло, и она вышла к нам, застегивая блузку. За это время пришли братья Фергюсоны и подсели к столу. По тому, как они поздоровались с миссис Уилсон, видно было, что она пользуется их расположением.

— Эх, и попотели же мы сегодня в лесу, миссис, — сказал один из них, вытянув на столе большие руки, как будто ему было не под силу держать их на весу.

— Как идут дела? — спросил Тед.

— Неплохо.

Появился Артур Робинс, а за ним трое знакомых мне лесорубов, и Тед стал разливать пиво в кружки, расставленные на столе.

Каждый гость принес свою кружку, и, хотя они были разной величины, Тед наливал в них одинаковую порцию.

После нескольких кружек Принц Прескотт начал наигрывать на своей гармонике. Он раскачивался, театрально поводил плечами, по временам откидывал голову и поднимал руки над головой так, что гармоника на секунду как бы взвивалась в танце вверх, прежде чем вновь принять нормальное положение. Порой он при этом напевал какой-то куплет, словно пробуя голос под рыдающий аккомпанемент гармоники.

— Еще не разошелся, — тихо сказал мне Артур Робинс.

Артур сел рядом со мной на ящик неподалеку от печки. Мягкая улыбка предвкушения чего-то приятного не покидала его лица. Он любил песни, как он выразился, «хватающие за сердце», и все время просил Принца спеть «Буйный парень из колоний».

— Что это нашло на него сегодня? — воскликнул он с раздражением, когда Принц, поглощенный «Валеттой», не обратил внимания на его просьбу.

— Спой нам «Буйный парень из колоний», — снова потребовал Артур. — К черту ерунду, что ты играешь!

Мелодия гармоники с присвистом оборвалась.

— Ладно, — сказал Принц. — Начали.

Когда он запел, Артур наклонился вперед, губы его беззвучно повторяли слова песни, глаза светились от удовольствия:

Буйный парень из колоний — есть второй такой едва ли!
Он родился в Каслмене, Джек Дулан мальчишку звали.
Как им мать его гордилась, как отец его любил!
Буйный парень из колоний им всего дороже был.

Это была любимая песня моего отца. Когда у нас дома бывали гости, он всегда, после того как немножко выпьет, становился на скамью и пел эту песню. Дойдя до припева, он громко обращался к присутствующим:

— Это надо петь стоя. Встаньте, друзья!

Поэтому, когда Принц запел припев, я взял костыли, стоявшие тут же у стены, встал и быстро и настойчиво сказал Артуру:

— Встаньте!

— Ей-богу, встану, малыш! — ответил он, поднялся на ноги, с шумом поставил оловянную кружку на стол, задрал вверх бородатое лицо и начал подпевать громовым голосом, который мог бы принадлежать великану. Я пел вместе с ним высоким дискантом, Питер, Тед и лесорубы тоже встали и подхватили припев.

Таким образом, стояли все; мужчины, по примеру Артура, с шумом поставили свои кружки на стол, а миссис Уилсон прижала руки к груди и шептала с восхищением:

— Господи!

Эй, друзья, помчимся бурей по равнинам и горам!
И добычу и невзгоды мы поделим пополам.
Вместе мы ускачем в горы, вместе гибель встретим мы.
Лучше смерть, чем цепи рабства, лучше смерть, чем мрак тюрьмы.

— Вот это песня, — хрипло сказал Артур, садясь и протягивая кружку за пивом. — Она помогает человеку, когда работе конца не видно.