Я твоё отражение

Просто, — к моему удивлению, не стала отмалчиваться Лакрима. — Когда я вернулась в город, то сразу поняла, что предчувствие меня не обмануло, и существенные перемены коснулись интересующей нас обеих области. С Якуниным, точнее, его разумом, совсем беда, тебя нет, а Цербер больше похож на растерянного мышонка, чем на хитроумного охотника. О взрыве твоей дачи не судачит только ленивый, о твоей мнимой смерти пишут все газеты и снимают кучу репортажей. Какой из всего этого я делаю вывод? Правильно, передел власти в ближайшее время должен состояться. Честно говоря, меня это все не особо заботит — мне бы свои проблемы разгрести, так что, сама понимаешь… Но тут случайно мне становится известно о том, что ты находишься в «плену» у собственного доверенного, который все это время доверенным вовсе не являлся. Я поняла, что пришел мой черед спасти твою шкуру, с этой целью и приехала в клинику. Тебя интересуют подробности?

Да, — просто ответила я.

Ну, ладно… — она усмехнулась, бросив на меня взгляд украдкой. — Я прикинулась богатой идиоткой, которая собирается положить в эту клинику свою мамочку, под этой историей проникла внутрь и около получаса выслушивала хвалебные оды лечебному заведению от одного улыбчивого врача. Попрощавшись с доктором, задержалась возле пункта охраны — местный сторож был сражен наповал моей красотой и интересовался, возможно ли продолжение нашего знакомства? Я решила не расстраивать парня, а потому пообещала явиться после закрытия… Этот придурок сам пропустил меня внутрь, рассчитывая на приятный вечер. Но я могла пообещать ему только «отрубон» до самого утра, после чего навестила комнату с камерами и дежурного охранника, который за этими камерами наблюдает. Представляешь, ему тоже очень быстро захотелось спать… Дальше ты знаешь.

Здорово, — искренне восхитилась я, подумав, что на ее месте никогда не смогла бы такого провернуть. Но на то она и профи, а я всего лишь дилетант. — Спасибо за то, что вытащила.

Не за что, — она все-таки фыркнула.

Если не хочешь, можешь не отвечать, но… ты решила свою проблему? Ту, о которой рассказывала мне тогда в кафе?

Нет, — подумав, ответила Лакрима.

Тогда… прости, я действительно не понимаю — зачем ты вернулась, если тут тебя ждет смерть?

Она помолчала немного, а затем улыбнулась легкой полуулыбкой. Кончики ее губ изогнулись таким образом, словно она вдруг представила, как целиком съедает лимон. Это была улыбка с примесью горечи.

Меня везде ждет смерть, — тем не менее, ответила в своей присущей форме.

Тебя что-то здесь держит, — сама не знаю, для чего вообще завела эту тему, но поняла, что ей неприятно и даже грустно. — Или кто-то…

Ты права, — она засмеялась и резко повернула руль направо, так, что я едва удержалась на своем месте. — Есть один человек, из-за которого я то и дело возвращаюсь туда, где меня никто не любит и никто не ждет. Не знаю, зачем я тебе это говорю, ну да к черту… Этот человек — самый настоящий идиот, сама не знаю, что именно в нем так меня привлекает, — снова усмешка. — Наверное, то, что он — другой… Понимаешь? Он не такой, как ты или я — он словно долбанулся об землю с Луны или какой-то другой планеты. Он то и дело набивает шишки одну за другой, каждый раз ошибается и теряет привычные ориентиры. Другой на его месте уже давно послал бы все к черту и стал отъявленным мерзавцем, но он… нет. Он все еще свято хранит в себе глупую уверенность в высшей справедливости и никогда не внимает голосу разума. Он весь такой правильный, гордый, безрассудный, в чем-то глупый, а в чем-то по-детски наивный, и изменить его уже не представляется возможным. Как это можно правильно назвать? Только одним словом — дурак…

Она засмеялась, а я вдруг поняла, что этой девушке, как и мне самой, абсолютно некому выговориться, облегчить душу и получить моральную поддержку. Вся такая крутая и неуязвимая, она на самом деле одинока и… одержима каким-то глупцом, которого в глубине души, очевидно, презирает за те качества, которыми не обладает сама. Никогда бы не подумала, что такая девушка, как Лакрима, тоже может испытывать привязанность к какому-то одному человеку. Причем такую сильную, что плюет на собственную безопасность и с упорством вновь возвращается туда, где ее не ждет ничего, кроме смерти. Мне вдруг захотелось посмотреть на этого человека, о котором она рассказывает — какой он? Что из себя представляет? И чем, как выразилась Лакрима, он цепляет таких потрясающих, но очень опасных львиц, как она? Что в нем особенного?

Он красивый? — неожиданно для себя спросила я у Лакримы.

Не знаю, — неопределенно ответила моя спутница. — Я никогда не задумывалась об этом. Для меня внешняя привлекательность не имеет никакого значения… Приехали.

Я посмотрела перед собой — действительно, впереди ворота резиденции Дениса. Сейчас мне предстоит самое сложное — как-то попасть на территорию и объявить брату о своем «воскрешении».

Взявшись за ручку, я распахнула дверь и наполовину вылезла из машины, но еще один вопрос так и вертелся на языке. Не выдержав, я все же решила задать его: