Я твоё отражение

Опершись на здоровую руку, я встала. До чего же хороша я была в тот момент! Классные шмотки, которые были велики по меньшей мере на два размера, сейчас перемазанные в земле; бледное грязное лицо, спутанные волосы, да еще и сломанная рука в придачу! Ну, или вывихнутая… Ни одно, ни другое меня, в общем-то, не радует.

Что с рукой? — поинтересовалась внимательная киллерша.

Сломала, — пожаловалась.

Идем.

Прижав к себе больную руку, я все же продолжила двигаться за Лакримой, теперь уже за стенами клиники. Киллерша отлично знала, куда следует идти, и двигалась уверенно, следуя своему одной ей известному плану. Мне не оставалось ничего, кроме как всецело довериться ей, что я и делала.

Я ожидала, что покинуть территорию клиники будет непросто, однако Лакрима в пух и прах разбила это мое убеждение, потому что знала отличный безопасный путь за пределы. Очень скоро она вывела меня к еле заметной тропинке, вдоль которой мы и продолжили свой путь. Рука, которую я все еще прижимала к себе, болела нещадно и, кажется, начала напухать — по крайней мере, наощупь это казалось именно так. Признаюсь, паника то и дело норовила накрыть меня с головой, но каким-то чудесным образом я держалась и не поддавалась этой неуместной суете. Переломы, вывихи, банальные ушибы — это все лечится, а вот слабоумие, наблюдающееся у Вадика — никогда. Поэтому, если выбирать из двух зол, то я, пожалуй, предпочту физические травмы душевным.

Минут через пять мы оказались возле главной дороги. На обочине второстепенной я увидела невзрачный автомобиль отечественного производства — к нему и направилась Лакрима. Отперев тачку, девица села за руль, я, не дожидаясь приглашения, устроилась рядом с ней. Лакрима завела машину и потерла озябшие ладони друг о друга. Ночка, как я уже упоминала, выдалась слишком свежей — холод пробирал конкретно.

Куда мы? — нарушила я наступившее молчание.

Девушка дернула плечом.

Куда тебя отвезти?

Постой, то есть, ты на самом деле сейчас отвезешь меня, куда я скажу, и не станешь никуда отвозить насильно?!

Лакрима покосилась на меня с интересом; ее в ее глазах радостно заплясали искры.

Кажется, ты меня не так поняла. Сегодня я окончательно расплатилась с тобой за то, что когда-то ты спасла мне жизнь. Судьба предоставила мне такой шанс, и я им воспользовалась, остальное меня не касается.

Я молчала, не зная, что говорить. Конечно, слова девицы с опасной деятельностью звучали искренне, и у меня не было ни малейшего повода для того, чтобы в них усомниться. Однако тот факт, что Лакрима вдруг так вовремя объявилась в здешних краях, все-таки не дает мне покоя.

Я говорила тебе, что ты можешь вернуться, — пробормотала я, вдруг вспомнив о нашем с ней последнем разговоре. — Боюсь, теперь от меня мало что зависит — если ты здесь, значит, уже в курсе полного краха моих людей?

Тебя сместили, — спокойно кивнула Лакрима.

Меня убрали, — поправила я. — Теперь я никто, человек без имени и прошлого. Мой голос больше ничего не решает, поэтому… боюсь, я не смогу тебе ничем помочь.

Она хохотнула так, словно в сложившейся ситуации видела что-то забавное.

Мне не нужна твоя помощь, со своими проблемами я привыкла справляться сама.

Она нажала на педаль газа, и машина рванулась вперед. Стрелка спидометра быстро приблизилась к отметке 60, чуть перегнала ее и замерла в таком положении. Либо Лакрима, как и я, не любила быструю езду, либо подобная скорость была лимитом для старенькой машинки.

Я хотела было попросить у Лакримы мобильник для того, чтобы связаться со своим братом, но вспомнила, что не помню наизусть его номер. Точно так же, как не помню номер Сергея. Я не могу позвонить ни одному, ни другому; черт, я даже не могу заявиться к ним в таком виде! Если притащусь в «Колумбию», то меня оттуда выставят, не выслушав; тот же сокрушительный успех ждет меня возле дома, в котором находится квартира Сергея. А у Дена по территории снуют его отморозки, которые также вряд ли пропустят меня к брату. Хотя… Стоит, наверное, попробовать.

Отвези меня к Дену, — нерешительно попросила я, кинув взгляд на следящую за дорогой девушку.

Она согласно кивнула, так и не оторвав взгляд от пустынной дороги.

Может, ты мне что-нибудь расскажешь? — молчать определенно было выше моих сил, потому я не могла и думать о том, чтобы заткнуться и не злить попусту эту девицу.

Что, например?

Как тебе удалось узнать о том, что меня… хм, «закрыли» в этой дурацкой больнице?