Я твой монстр

И в какой-то момент я практически перестаю видеть тех, кто внизу исследует каждый оставленный нами след, я замираю, оглушенная его касаниями, оглушенная его дыханием, его губами на мочке моего уха. И я отчаянно пыталась сдержаться, отстраниться от этих ощущений, прекратить чувствовать, старалась держаться настороже и следить за теми, кто едва ли не на четвереньках изучал поляну…

Но теплые нежные пальцы, его губы на моей щеке, ощущение опасности, обострившее все чувства, и поляна внизу под нами начинает расплываться, шиноби теряют очертания, я кусаю губы, чтобы не издать ни звука, а где-то далеко все так же надрывается одинокий соловей.

И меня начало накрывать.

Мерзкое ощущение, и мерзко от собственной слабости, но судорожный вдох, а выдохнуть страшно, потому что, кажется, выдохом будет стон. Полный осознания собственного поражения стон, в котором мольбы продолжить окажется на порядок больше, чем требования прекратить. Я плыла. От его прикосновений, от того, с какой уверенностью и умением он прикасался, от того, что, не проникая глубже, доводил меня до невменяемости.

И я не понимала, какого дерсенга со мной происходит.

И почему весь мир вдруг болезненно сузился до ощущения тепла его стального тела за моей спиной, от перекатывающихся мышц руки, которую я сжала собственной, пытаясь остановить Чи, от нежных прикосновений, все так же практически невинных, едва ощутимых, но основательно сводящих с ума.

И когда по телу прошла первая судорога, Адзауро резким движением накрыл ладонью мои губы, не позволяя вырваться наружу стону, который последовал за взрывом наслаждения такой силы, который напрочь смел условности, этику, мораль, самомнение, чувство собственного достоинства… вообще все!

* * *

Я приходила в себя медленно.

Акихиро развернул к себе лицом и прижал к своей груди, едва я пережила пик, и теперь даже не знаю, кому из нас было хуже – мне, у которой дрожали ослабевшие после головокружительного оргазма ноги, или ему – с его беснующимся сердцем и напряжением внизу, которое я, будучи прижата к телу младшего господина, превосходно ощущала.

Хотелось бы верить, что ему было хуже. Очень хотелось бы. Но резкий захват подбородка, и, заставив меня запрокинуть голову, Адзауро с усмешкой вгляделся в мои все еще явно хмельные глаза. И не важно, что говорить он сейчас не мог – мне хватило его торжествующего взгляда, чтобы ощутить всю горечь своего поражения.

– Сволочь! – одними губами произнесла я.

Чи усмехнулся и так же одними губами произнес:

– Я тоже люблю тебя.

И что это сейчас было?!

Мы продолжали стоять я, зажатая между деревом и телом Чи, не менее твердым, чем дерево, и он, целующий мои волосы, пропускающий пряди между пальцами и откровенно наслаждающийся ситуацией…

Шиноби внизу было куда интереснее, чем нам, – они рыли землю носом, почти в буквальном смысле, а нам оставалось лишь стоять на этом дереве: мне, с осознанием позора, провала и стыда, и Адзауро, победившему абсолютно во всем.

К рассвету на поляне осталось лишь шестеро, остальные скрылись в разных направлениях, все так же пытаясь нас найти и… подписав смертный приговор тем, кого оставили устанавливать маяк для флайта.

– Вмешиваться не смей, – едва остальные отошли на достаточное расстояние, шепотом приказал Акихиро.

К этому моменту мои моральные терзания уже достигли своего своеобразного пика, а потому я враждебно прошипела в ответ:

– А не то что?

Монстр, давно смахнувший с лица маску человечности, медленно наклонился, до неприличия приблизив ко мне смуглое хищное лицо, и выдохнул:

– А не то, Кей, в следующий раз одним твоим оргазмом я не ограничусь. Их будут десятки. Как тебе такой вариант развития событий?

В этот момент мне захотелось сдохнуть.

Но благословенное «сдохнуть» пришло не ко мне.

Когда Адзауро спрыгнул с дерева, ни одна ветка не хрустнула под его ногами, ни один опавший лист не шелохнулся… И, почти не скрываясь, монстр приблизился к ближайшему из шиноби, а тот, лишь в последний миг заподозривший что-то неладное, попытался отпрянуть на рефлексах. Рефлексы не спасли.

Жуткий, пробирающий до костей хруст сломанного позвоночника, и Чи хватает новую жертву еще до того, как первая успевает упасть на землю.

Шестеро шиноби были уничтожены за несколько секунд. Шестеро! Оружие попытался достать только последний, но и у него не было ни шанса выжить – жуткая усмешка на губах монстра, удар, ломающий руку, сжимающую катану, захват, хруст… и на траву падает еще один труп.

И все это время, пока я стояла там, на дереве, я никак не могла постичь главного – на хрена ему вообще нужны были телохранители?! Мужик вполне себе шикарно справляется сам. Да я бы даже сказала – блестяще справляется. Лично я вот так вот, походя, убивать не умею… И дело даже не в навыках, я… я едва ли смогла бы убить тех, кто на меня не нападает. Это плохо, да, и делает меня уязвимее, но… убийство другого мыслящего существа не самое легкое дело на свете. Всегда есть барьер, какой-то твой собственный внутренний барьер, который не позволяет убивать тех, кто не наносит удар первым…