Я твой монстр

Это была не первая попытка изнасилования в моей жизни. Далеко не первая. Когда ты уходишь в теневую сторону жизни, ты вступаешь на территорию, в которой сильный получает все, что пожелает, невзирая на мнение слабого. Сколько раз меня пытались взять силой? Много. Бесчисленно много раз. Но я дралась за себя каждый раз. Дралась, невзирая на последствия, наплевав на угрозы, не боясь травм… Это для мужчины насилие всего лишь секс, а для женщины – втаптывание в грязь!

И когда Акихиро прижал к себе, недвусмысленно накрывая мои губы своим ртом, я замерла, ожидая смены позиции, в которой у меня появится шанс нанести удар. Я просчитывала схемы, силу и скорость, просчитывала варианты, а он…

Он целовал.

Медленно, не позволяя не то что отстраниться, даже дернуться, и медленно, секунда за секундой, заставляя меня разжать зубы, потому что мы оба знали: захочу дышать сделаю вдох, сделаю вдох – он получит то, что хочет. Но я упрямо держалась, все так же пытаясь оттолкнуть его от себя, все так же не дыша, сильнее и отчетливее понимая, что сейчас потеряю сознание из-за кислородного голодания. И он это понял тоже. Его губы скользнули на подбородок, и я ощутила, как Чи улыбнулся, едва я сделала судорожный вдох и еще один, и… и за этой попыткой надышаться как-то пропустила момент, в который все так же крепко удерживающий меня Адзауро перешел к исследовательской деятельности. Он целовал все: губы, скулы, нос, мои дрожащие ресницы, шею, снова скулы, щеки, обрисовывал поцелуями лицо… И в какой-то момент я начала задыхаться не от того, что мне перекрыли дыхание, я начала задыхаться от той дикой смести безумной страсти и упоительной нежности, с которой целовал Акихиро.

Не знаю, в какой момент его губы снова накрыли мои так уверенно, властно и собственнически, словно он уже точно знал – сил на сопротивление не осталось. Но как же сильно отличался этот поцелуй от первого… Теперь Чи целовал медленно, бережно, исследуя мои губы, как что-то возвышенное настолько, что каждое его движение казалось священнодействием.

И вдруг все прекратилось.

Я, тяжело дыша, нервно облизнула пересохшие, распухшие почти до болезненного состояния губы и посмотрела на Чи, напряженно прислушивающегося к чему-то. Очень напряженно…

Хруст ветки, и Аздауро мгновенно перекинулся из человека обратно в нечто, что иначе как монстром я назвать не могла.

Он стремительно поднялся, удерживая меня, затем без какого-либо видимого напряжения оттолкнулся и запрыгнул на ближайшее дерево все так же вместе со мной на руках.

– Ни звука! – предупредил, опуская на толстую ветку.

А сам прыгнул вниз, быстро и беззвучно собирая остатки нашего лагеря.

И вскоре скрылся с шалашом из веток. Просто скрылся, я даже не успела отследить куда, потому что… на поляну шагнули семеро. Семь асинов в черной боевой одежде, с закрытыми наполовину лицами, с оружием, которое извлекли из ножен и держали наготове – луна волшебно отразилась на сверкающих клинках…

Семеро.

И я без оружия. Но у меня все равно был шанс, с семерыми я бы справилась, возможно, ценой тому была бы моя жизнь, но я бы справилась… однако с другой стороны поляны вышли еще восемь асинов. Итого – пятнадцать. Каковы мои шансы? Их нет!

И вдруг меня крепко обняли, столь неожиданно появившись за моей спиной, что я едва удержалась от удара.

– Скучала? – едва слышно, одними губами, практически беззвучно, издевательски поинтересовался Акихиро.

Я не ответила, напряженно следя за происходящим на поляне. Ну и к тому же я вряд ли смогла бы говорить так тихо, практически неуловимо, как он.

– Пятнадцать здесь, – прошептал Чи, потеревшись носом о мой висок, – еще двадцать на подходе. Численность явно не на нашей стороне, малышка. Мм-м… предлагаю не издавать ни звука, пока не уйдут. Что скажешь?

А что тут сказать? Оставалось только стоять тихо и по возможности даже дышать через раз.

И тут вдруг Акихиро крепче обнял одной рукой, в то время как вторая скользнула по моему бедру, нежно и как-то собственнически оглаживая, а после… после…

– Ш-ш-ш, ни звука, – напомнил он, прошептав в самое ухо.

Я остолбенела.

Я, но вовсе не Адзауро-младший.

Его ладонь проскользнула вверх, до края кружева, несмотря на мое стремление прекратить это, преодолела попытку к сопротивлению, соскользнула в трусики и накрыла то, куда ему лезть совершенно не следовало.

– Кей, твоя работа – сделать все, чтобы я остался жив, – прошептал он, касаясь губами моих волос. – Один звук – и меня убьют. Так просто напоминаю, на всякий случай.

Я… я, едва дыша, наблюдала за тем, как на поляну выходят эти самые еще двадцать шиноби. А вот Акихиро не наблюдал, нет, он, кажется, абсолютно и полностью увлекся нежными поглаживаниями места, которого вообще касаться права не имел никакого. Но мы на дереве, внизу – убийцы, лес затихает, только где-то вдалеке надрывно поет соловей, а сильные пальцы продолжают нежно гладить там, где не следовало…

Вверх-вниз, едва ощутимо, почти невинно, но ритм завораживает – вверх-вниз…