Я – твой должник

Едва дыша, я пробираюсь к столу и сажусь. Себ не поднимает головы и что-то печатает, а я смотрю в окно, словно совсем его не знаю.

Вернуться в прошлое и переиграть все невозможно.

А если возможно?

У Себа звонит телефон, и я настороженно смотрю, как он отвечает. Я так напряжена, что кричать готова. На этот раз надо все сделать правильно. Нам обоим.

– Привет, Фред. Да, я. – Себ некоторое время слушает, а потом поднимается с места. – Извините, – учтиво, как обращаются к незнакомцам, говорит он мне. – Мне нужно позвонить. Вы не присмотрите за моим ноутбуком?

– Конечно, – с трудом выдавливаю я.

И смотрю, как Себ лавирует к выходу между столами, говоря по мобильнику:

– Да, дружище, спасибо.

Он стоит снаружи, точно как в тот раз, а я отхлебываю капучино, но не чувствую вкуса. Я сижу как на иголках. Сейчас должен рухнуть потолок – но его отремонтировали, я сама видела рабочих месяц назад. Все по-другому, все не так, как тогда.

Себ возвращается в магазин, а я совершенно сухая, и ноутбук спокойно лежит на столе. И все-таки Себ останавливается и смотрит на меня так, словно под нами содрогнулась земля.

– Привет, – говорит он. – Я Себастьян.

– А я Фикси, – отвечаю я.

– Спасибо, что посторожила ноутбук.

Тут должны были прозвучать слова о долге, приведшие нас на дорожку криков, слез и разлуки, но они не звучат. Вместо них – теплота в глазах Себа. Любовь и вопросительное ожидание.

– Пустяки, – говорю я, и мы оба переводим дыхание.

Мы сделали это. Мы сделали все по-другому.

– Давай я тебя кофе угощу? – все с той же учтивостью спрашивает он. – Или чаем? А может, сок?

– Мне вообще-то пора. – Я вспоминаю про свой список. – У нас семейный праздник, и я должна вернуться.

Себ сникает, в его взгляде появляется неуверенность. Я секунду даю ему помучиться, а потом спрашиваю с искушающей улыбкой:

– Хочешь прийти?

Мама выглядит великолепно, без преувеличений. Дело не только в загаре и не в том, как идут ей облегающий красный джемпер и жемчужные сережки: ее походка стала упругой и легкой. Она полна сил. Она радостно вскрикивает, когда мы обступаем такси, обнимает нас всех, а пока мы затаскиваем в дом ее багаж, рассказывает о Рождестве в Испании и о том, как тетя Карен собиралась приготовить лобстера.

– Я собиралась отпраздновать там, – говорит она, – правда. Но знаете, что произошло? По телевизору показали «Белое Рождество». Как меня проняло! У меня слезы навернулись. Я посмотрела на тетю Карен, а она спросила: «Едешь домой?» А я только и ответила: «Ох, Карен…» И на следующий же день забронировала билет на самолет. Я не могла встретить Рождество вдали от дома, просто не могла! Я должна быть здесь, с Джейком, Николь, Фикси, Лейлой, конечно, и…

Мама в замешательстве умолкает, глядя на Себа. До меня доходит: она его видит впервые в жизни.

– Это Себ, – поспешно говорю я.

– Себ! – восклицает мама так, словно давно уже в курсе, только имя из памяти вылетело. – Как это чудесно: вернуться! Вы так хорошо выглядите, и дом такой нарядный!

Кажется, она немного набралась привычек от тети Карен. Мы всей толпой идем на кухню, и это очень кстати.

– Ты не голодна? – спрашивает мама.

– Хочешь кофе? – подхватывает Николь. – Я могу сделать макиато, латте или флэт уайт…

– Открываю «Кава»! – объявляет Джейк. – Сегодня знаменательный день.

– Знаменательный, – эхом откликается Себ и уводит меня обратно в коридор.

Его губы быстро прикасаются к моим.

– Как же я тебя хочу! – бормочет он, и на мгновение все мое тело откликается на зов.

– Попозже, – с улыбкой шепчу я.

Несколько мгновений мы молча смотрим друг на друга. Взгляд лесных глаз обволакивает меня, и у меня нет сил от него оторваться. Только неожиданный шум на кухне заставляет нас встрепенуться.

– Пойдем к остальным, – хрипло произношу я.

На кухне Лейла пихает Николь локтем в бок. Надеюсь, за обедом они угомонятся. Лейла и так изрядно смутила меня, когда встретила нас с Себом воплем:

– Это они! Вместе! Ура!

Все выяснилось, когда мы вошли в дом. Никакая не магия, а Николь и Ханна привели Себа в кафе «Аллегро». Они втихомолку связались с Себом в пятницу вечером и просветили его насчет некоторых деталей. Кажется, Ханна устроила конференцию – это очень на нее похоже. Она же напрямик спросила Себа, зачем он снова связался с Бриони. Тот пробубнил, что лучше тот дьявол, которого знаешь, а Ханна выкрикнула: «Ответ неверный!», как в командной игре.

Жаль, я этого не слышала.

Сегодняшнюю встречу затеяла Ханна, а Николь выгребла зерна из кофейной машины. С ума спятить. Когда она нахваталась таких хитростей?

– Мне нужно что-нибудь делать? – чересчур поспешно спрашиваю я. – Мы только…

– Знаем, – хихикает Лейла. Но тут же меняется в лице. – Фикси, дай-ка…

Она поправляет мне волосы, приглаживая их, и весело улыбается:

– Вот! Так гораздо лучше!

– Как дела у Дрю? – спрашивает мама, пока Джейк достает шампанское.

Николь заливается румянцем.

– Мам, я должна тебе кое-что сказать. На Рождество меня здесь не будет. Я улетаю в Абу-Даби, к Дрю. Завтра.

Мама зорко вглядывается в лицо Николь, словно проверяя, все ли в порядке, но потом успокаивается.