Я тебя съем

– Кошка ей там не понравилась, – сердито отвечает Комарова-старшая. – Мы к тебе с ночевкой. – Она оставляет сумку в коридоре. – И там… – Девушка пинает ее ногой. – Не наши вещи, а вон того чудища. – Собака проносится из кухни в коридор. – Пеленки, порошок от газиков и поносика, специальный солевой раствор для питья, – кривится.

– На Булочке сказываются последствия антибиотиков. – Саша обнимает меня за плечи и подталкивает к кухне. – Нужно относиться с пониманием.

– На чудище сказываются роллы, сметана, чизкейк и… чем ты еще ее кормила? Все! – с этими словами Аня ставит пакеты на стол. – Забыли про собаку. Рассказывай, – обращается ко мне. – Все с самого начала и очень подробно. Сейчас мы поставим тебе диагноз и назначим лечение. – Одну за одной выставляет в ряд три бутылки вина, сминает пустой бумажный пакет. – Не волнуйся, мы с закуской.

* * *

– Прямо набросился ни с того ни с сего? – Аня подливает мне вина и заставляет выпить еще глоток.

– Что, вот Балабаев и слова плохого не сказал? – Саша замирает с вилкой у рта, ожидая ответа.

– Шлюхой меня назвал, – говорю я.

Девочки синхронно растягивают:

– А-а-а. – И понимающе кивают.

– Это же не повод кого-либо избивать до полусмерти.

– Для мужчины – повод, – возразила Аня. – Для мужчины, вступившегося за свою женщину.

– Аня, не путай, я не его женщина. – Я отрицательно мотаю головой.

– А парень, кажется, думает наоборот, – Комарова-старшая настаивает на своем.

– Он же Балабаеву нос сломал. Все лицо. – Я приложила пальцы к губам. – Оно было в крови. Губы – словно порванные. Глаза заплыли. Тут рассечено, – коснулась лба.

– Да хватит на себе показывать. – Аня отдернула мою руку от лица и подула. – Фу, фу, фу. Плохая примета. А дальше?

– Ник вызвал частную неотложку, помог донести Балабаева до дивана и ушел.

Девочки вскинули удивленно брови и переглянулись.

– Неожиданно, – прокомментировала Саша.

– Знаешь, я иногда жалею, что не родилась мужиком. – Аня откладывает вилку и уверенно встречает наши взгляды. – Да, жалею, – раскачивает головой.

– Ань, ты бы закусывала. – Саша пододвигает пластиковый контейнер с сыром.

– Я серьезно. В мужском мире все решается просто. Не понравился другой мужик – дай в морду. Понравилась девушка – трахни. Да и еще множество плюсов: не лежи перед косметологом с растопыренными вратами рая в ожидании эпиляции, не делай уколы молодости. Вообще, какой нормальный мужик позволит хотя бы поднести иглу к своему лицу? – Подруга раскраснелась и шумно глотнула вина. – Еще они не истекают кровью раз месяц, не рожают детей. В конце концов, чешутся, где и когда вздумается. Только представь, как скривится мужчина, если девушка станет при нем выправлять впившиеся стринги в попу. А мужику поправить семейное гнездо, глядя тебе в глаза, как нечего делать. Как ухо почесать. Я не пьяна, не думайте, – подруга постаралась оправдать свою эмоциональную речь и продолжила: – Аля, ты самые кайфовые годы жизни провела под чьим-нибудь колпаком. Из-под родительского крыла сразу же попала под потное крылышко Балабаева. – Набрала воздуха в легкие. – С каждым годом на нас возлагают все больше надежд и ответственности. А ты пропустила свой рай, Сорокина. Рай, когда тебя кормят, поят и ничего не требуют взамен. Не завалила сессию два раза в год – и ты уже умница, красавица и молодец.

– От тебя и сейчас ничего не требуют, – посмеивается Саша над сестрой.

Аня делает вид, что не слышит.

– Аль, ты даже не сумасбродила. Не гуляла ночи напролет, не красила волосы в фиолетовый.

– Фиолетовый был ужасен, – хихикает Комарова-младшая.

– Помолчи, – девушка одернула сестру. – Я считаю настоящим везением избавиться от Балабаева так вовремя. Именно сейчас. Когда у тебя еще вся жизнь впереди. А что бы тебя ожидало через семь-восемь лет, когда бы ты защитила свою диссертацию?

– Почему восемь лет? В моих планах стать кандидатом наук до тридцати, – говорю я совершенно серьезно.

– Ты неисправима, Сорокина, – Аня заливается смехом. – Нужно обязательно за это выпить. За освобождение! – Облизнула губы и продолжила: – За верность принципам. За настоящих мужчин. За удачную защиту диссертации и крышесносый секс. Не наш совместный, конечно. Каждая пьет за свой.

Глава 13

Алина

* * *

Утро начинается с недовольного крика Комаровой-старшей. Кажется, это становится традицией, если сестры ночуют у меня.

– Саня! Чудище хочет гулять.

– Тише, голова сейчас треснет. Ты видела, сколько времени? Еще и семи нет. – Саша щурится, прикрываясь ладонью. – Погуляю позже, и я ей пеленочку постелила.

– Собаке это объясни. – Аня стягивает с сестры одеяло.

– Я выгуляю Булочку, мне все равно на работу пора вставать, – произношу я. На свое предложение вместо возражений слышу продолжительный зевок и радостное: «Спасибо».

Я умываюсь, надеваю спортивные штаны и кофту и через пару минут, бодро вышагивая вокруг дома, растираю плечи и ежась от холода.

Утренние сборы, толкучка в транспорте, я спешу по пустующей территории университета, вбегаю по ступеням и, не успев отдышаться, вываливаюсь в распахнутую дверь преподавательской.