Я тебя помню

— Не, ну так если подумать, — тихо говорит он, типа, поддерживая мой интерес, даже оправдывая его, — если её переодеть, эти адские окуляры снять и накрасить, волосы распустить, то будет соска. Кирсанов, ты же это… ценитель женской красоты. Как думаешь?

Я не отвечаю, только злобно поджимаю губы.

Кошелев, несмотря на то, что отличник, вполне себе ходок. Все успевает, сука, и учиться, и девок пачками в общагу таскать…

И еще и новые объекты для траха находить.

Но тут обломится.

Я чуть прищуриваюсь, не отводя пристального взгляда от субтильной фигурки лаборанточки.

Пытаюсь отметить фальшь в ее движениях и мимике.

Она же, словно чувствуя мое внимание, не помогает. Тупо скукоживается в углу возле кафедры, делая вид, что страшно занята какими-то бумажками.

Спиной стоит, и я изучаю толстую черную косу, ровно покоящуюся на застиранном хлопке халата.

Некстати приходит воспоминание про Луговую деву, героиню северных сказов. Это как-то мы отдыхали, летом еще, в резиденции дядьки Юры, в Карелии. У него там несколько гостевых домов, и есть парочка только для своих, для семьи.

Мы сидели вечером, после насыщенного дня, уложив детей, наслаждались классным теплым воздухом, выпивали, конечно, но умеренно, дядька Юра не одобряет такого, ели жареное мясо, смотрели в костер, в удивительно темное для севера небо… Отец, Марта, дядька Юра, еще, по-моему, кто-то из взрослых был… И жена дядьки Юры, ведьма Полина, тихим, мерным голосом рассказывала эту историю. Про Северную Луговую деву, красивую, с длинной черной косой. Она этой косой приманивала доверчивых мужиков, заставляла влюбиться в себя… Чуть ли не до смерти. Правда, Полина другие слова говорила, но суть-то одна. Это ей, типа, какая-то родня рассказывала, бабка или прабабка, я не запомнил.

А вот про черную косу и про то, что мужики сами идут на манкость девы, запомнил.

Потому что Полина в этот момент прямо через огонь на меня глянула. Коротко, но продрало морозом. Было в ее глазах что-то потустороннее, жутковатое. Словно в душу посмотрела и все увидела, то, что даже от себя прячешь. Я еще подумал тогда, что дядька Юра — охеренно серьезный и крутой мужик, если такую бабу в узде держит… Она, как мне кажется, любого, кто слабее, в бараний рог согнет. И дальше пойдет… А он… Вообще нихера не боится. Мужик!

Я смотрю на эту косу, а в голове слова Полины:

“Только тот, кто покажет деве, что сильнее ее, сможет ее сердце покорить… А другого она просто поманит, даст за косу подержаться, но удержать ее сложно… Вот и теряют свое счастье, думая только о себе… А потом поздно становится, и только коса, словно хвост ящерицы, в руках и остается…”

— Интересно, — прерывает мои воспоминания Серега, — а у нее реально с ногой проблема? Надо бы на нее без халата этого глянуть попристальней… И там уже решить…

— Решальщик, блять, — не выдерживаю я, почему-то наливаясь дикой злобой на вполне безобидного Кошелева, — вот она тебе практику не проставит, сразу все решения закончатся.

— Это с какого хера не проставит? — удивляется Серега.

— Потому что по ней видно: или феминистка, или просто старая дева, которая мужиков, как огня, боится. Полезешь к ней, она от страха и поиграет с твоими оценками…

— А если ей понравится? — но Серега уже отчетливо сомневается, для него оценки на первом месте всегда.

— А если нет?

Серега больше ничего не говорит, но на лаборантку смотреть прекращает.

А я поздравляю себя с мелкой дипломатической победой. Конечно, можно было бы прямо сразу обозначить свой интерес к ней, но, во-первых, пока еще рано, не надо, чтоб слухи шли раньше времени, а во-вторых… Вдруг это реально не Инесса?

Нет, проверить-то я по-любому проверю, это без вариантов…

И, пожалуй, вне зависимости от результата, затащу в постель.

В конце практики.

Тут Бехтерева принимается что-то вещать, а я внимательно слушать, ощущая, как на душе становится легче от принятого решения.

Реально, чего терзаться, если все можно проверить опытным путем?

Настроение приподнимается, стоит мне решить эту серую мышь развести на секс, как бы она ни сопротивлялась.

А потом, раздев, её внимательно рассмотреть.

Лицо можно сделать, поменять мимику… А вот тело…

Мне только её раздеть, сразу увижу – Инесса это или нет.

Облизываю губы, усмехаюсь. Ловлю взгляды девчонок с потока, стоящих напротив и давно уже, оказывается, строящих мне глазки. Надо же, и маски не тормозят!

Снова усмехаюсь, в этот раз конкретным адресатам.

Сразу реакция: возбужденное перешептывание и приглушенный писк. Делят меня, наверно.

Вообще, с тех пор , как у меня появилась моя белая малышка, от девчонок с трудом отбиваюсь.

Я и до этого был очень даже хорошей целью, слухами ведь земля полнится, все в курсе, кто у меня папа, кто дядя, где работаю… А теперь еще и девочка моя, блондиночка…

Не зря Окс так прыгает…

И эта будет прыгать.

Даже если не Инесса.

И если Инесса.

Потому что нахуй теперь эмоции мне. Выясню все опытным путем, я же химик-практик. Вот и проведу полномасштабное исследование с применением всех доступных методов…

А потом закончу эксперимент, блять.