Я тебя (ненавижу) хочу

— Мелочь, — его стальной голос вырывает из воспоминания с нашими поцелуями, которые мы делаем без остановки. Я не помню ни одного места, где бы мы не целовались. Будь то парк, либо что-то другое. Даже в университете… Мы объездили не один подоконник. — Хочу тебя.

17

Я прикрываю глаза и улыбаюсь.

Я всё понимаю, но… Я его люблю, правда. Уже долгих четыре года, которые пыталась сказать себе «нет».

Но и сейчас… Я почему-то не могу.

Для меня секс — что-то важное. И… Зная Эмиля, он… Слегка бабник. Нет, я уверена, что он не изменит! Но я боюсь. Что он в один момент растворится и уйдёт к другой. А я останусь у разбитого корыта и отдавшись полностью ему.

Начиталась много постов в сети, что как только они дают парню, те их бросают. И я этого боюсь.

А Эмиль и так недоволен моими поцелуями. Поэтому…

Страшно. Дурочка, да. Но пусть для нас обоих это будет испытанием.

Я оборачиваюсь. Неосознанно льну к нему всем телом. Обнимаю и пытаюсь вымолить прощения.

— Эмиль, я… — неловко начинаю.

— Не готова, да? — скептически отзывается.

— Угу, — киваю виновато.

— Какая же ты… — скрипит зубами. Но всё же наклоняется ко мне. — Моя недотрога.

Касается своими упругими и тонкими губами моих губ. И опять нетрепливо целует. Но я теперь обученная. Подстраиваюсь под его темп и стараюсь соответствовать. И когда он проникает в мой рот своим проворным и влажным языком, отвечаю ему в такт. Хоть это и невыносимо тяжело.

Арсанов по жизни наступает так, будто это наш последний поцелуй. Неистовый, который полностью высушивает меня. Забирает все силы. Как в последний, блин его, раз, и мне это жутко не нравится.

Поэтому я, как и он отдаюсь. Целую со всем запалом, со всеми чувствами, которые у меня есть.

Но как только я это делаю, он отстраняется. Арс любит ломать кайф в такие моменты, я это поняла.

— У тебя явно есть успехи.

— Что? — недоумённо шепчу.

Эмиль меня похвалил?

ЭМИЛЬ МЕНЯ ПОХВАЛИЛ?

— Что слышала, — и опять жадно припадает к устам, пока я пытаюсь отойти от мимолётного шока… Честно. В глобальном, простите, ах*е.

Это ещё нужно уметь…

Не замечаю, как он обхватывает мои бёдра. Сажает на стол. И всё это — не отрываясь от моих губ. Скидывает с меня кожанку, оставляет в одной футболке и коротких шортах. Бли-ин, на мне же и бельё простенькое… Знала бы, надела что поэротичнее!

— Я… — хочу его оттолкнуть. Не сегодня!

— Мне плевать в чём ты, Королёва, — шипит. Ладонями проникает под майку, и снимает с моего тела. Оставляет меня в скромном белом лифчике. Господи… Стыдоба! И как он только узнал, чего я так стыжусь? — Обойдёмся сегодня прелюдиями. Согласна?

Я киваю.

Сама не понимаю как.

Кажется, возбуждение ударяет по мозгам. Ведь я не сопротивляюсь, когда лиф летит на пол. Проворные и длинные пальцы перемещаются на шортики. Дёргают за пуговицу, и ширинку. Поддевают джинсовую ткань и трусики, спуская сразу обе части одежды.

Выкидывает, как ни в чём не бывало.

А мне хочется прикрыться.

Некомфортно чувствовать себя, когда он смотрит на меня таким голодным взглядом. Проходит от голых плеч, по груди, которой вечно стесняюсь. Полторушечка. Маленькая. Всегда мечтаю, что вырастит до двойки. Но, думаю, этого не произойдёт.

Опускается на плоский живот. Танцы помогают справиться с лишним весом. Я могу есть и не толстеть.

А потом…

Его взгляд скользит ниже. Прямо между ног. Я тут же сдвигаю ножки и смущённо сую руку между ними. Чтобы не было видно. Нет, я, конечно, хожу на шугаринг каждый месяц к Катьке, что подрабатывает мастером, избавляюсь от всех волосков, но…

Непривычно, когда это делает Арсанов. Изучает.

— Не прикрывайся, — хватается за запястье. — Ты прекрасна в любом виде.

Смущённо смотрю на него.

— Обещаю, что сегодня ты останешься моей маленькой девственницей, хорошо? — я не знаю почему, но в его словах сейчас слышу столько заботы и нежности, что неосознанно киваю.

— Я верю тебе, — именно поэтому позволяю убрать свою руку с лобка. Дать ему несколько секунд рассмотреть меня. Даже зажмуриваюсь, чтобы унять дрожь от смущения во всем теле.

Но рука, которая приземляется на живот, заставляет распахнуть глаза.

— Ложись, — отдаёт приказ.

И я как зачарованная его словами, откидываюсь назад. Касаюсь холодной поверхности стола, из-за чего соски призывно торчат вперёд. Мурашки бегут по всему телу, и я шумно выдыхаю, когда чувствую его пальчики ТАМ.

— Ты когда-нибудь трогала себя здесь? — меня опять бросает в краску. — Честно, Влада, честно.

— Пару раз, — шепчу в забвение. Мне так неловко!

— Не стыдись, это нормально, — проводит, судя по ощущениям, указательным пальцем. Прямо между мокрых складочек. Я же сейчас умру со стыда. — А ты…

Я чувствую, как он кружит подушечками около входа. Входит на одну фалангу, из-за чего я задыхаюсь. Воздух из лёгких словно выбивает.

— Входила сюда? Или только игралась… — большой палец приземляется на чувствительную горошинку. — С ним?

Он входит на пару сантиметров глубже, а я выдыхаю и боюсь одновременно.

— Нет-нет! — начинаю нервничать. — Только… Трогала.