Я тебя ненавижу

Знаю, что Катя права и раньше я никогда не рисковала своей жизнью и здоровьем, но на плече будто чёрт сидел, шепча на ухо согласиться, несмотря на опасность и несмотря на то, что я не была уверена в своих силах при выполнении этого элемента на сто процентов.

Протягиваю Малевской руку:

– По рукам, – мы жмем друг другу сухие от магнезии ладони, и их разбивает девчонка, предложившая дуэль.

К нам подтягивается всё больше и больше людей, все прекратили тренировку. Наблюдать за нами было куда интереснее.

Настя вышла к брусьям первая. Обработала поверхность, проверила, закреплён ли снаряд под неё, должно быть, прочитала молитву и полетела на нижнюю, а затем на верхнюю жердь. Для выполнения этого упражнения Малевская подходила идеально, она была ниже меня, её ноги по отношению к туловищу короче, чем у меня, поэтому ей просто-напросто было проще.

Мы все забывая дышать смотрели, как она, держась за брусья руками, встаёт на перекладину ногами и, отталкиваясь, делает сальто назад, чтобы вновь поймать перекладину. Она стремится руками, выгибаясь всем телом в сторону брусьев, но нам уже видно, что она не дотянется до них. Все, как в замедленной съёмке, наблюдали, как девушка летит на маты. Она если бы и не разбилась, то запросто могла себе что-то повредить, приземлившись животом о мат. Я заметила Данилевского, лишь когда он вышел на маты, чтобы поймать свою ученицу.

Мы все в ужасе наблюдали, как он опускает её на мат, оставшуюся целой и невредимой лишь благодаря его хорошей реакции.

– Чья это была идея? – он не кричит, но его голос раздаётся на весь зал настолько громко, что мне кажется, от вибрации его тона дрожат мои внутренности.

Оглядываюсь на ребят, все опустили глаза в пол.

– Это была наша с Малевской идея, – делаю я шаг вперёд, стараясь не показывать страха.

– И в чём же заключалась ваша «идея», девушка? – спрашивает он так, будто не может вспомнить мою фамилию.

Сглатываю слюну, облизывая пересохшие губы.

– Выполнить чисто «Петлю Корбут», – признаюсь, опуская глаза в показной покорности.

– И что, вы хотите сказать, что способны?

Я киваю. Какое-либо сомнение покажет мою беспросветную глупость.

Сергей Архипович удивлённо поднимает бровь и жестом показывает на брусья, но до меня не сразу доходит, что он хочет, чтобы я продемонстрировала верность своего утверждения.

«Надеюсь, меня он тоже поймает», – размышляла я, пока готовила снаряд, в чём он мне помог. Посмотрела на него украдкой. Всё же он пугал меня до чёртиков, но сейчас мне вдруг показалось, что если я смогу поразить его, то, может быть, он передумает и возьмёт меня?

В голове возникает идея, но я пока не сообщаю о ней, обдумывая её с трепетом и страхом. Стою, смотрю на белую пудру магнезии, прокручивая в голове комбинацию, которую хочу, чтобы сейчас исполнило моё тело. Не только петлю, но всю программу, с которой выступала советская гимнастка на чемпионате мира в семьдесят восьмом году.

В своё время я умоляла Таисию Андреевну обучить меня петлям, которые выполняли наши соотечественницы в семидесятых. Она, конечно, считала это блажью, так как их давно запрещено выполнять на соревнованиях, но мне очень хотелось, да и ей самой было любопытно, получится ли у меня.

Сумина будто почувствовала мою задумку, она, как и Данилевский, вернулась после совещания и подошла ко мне, тихо, так чтобы никто кроме меня и Данилевского её не услышал.

– Алёна, не вздумай!

Я смотрю на неё, не успевая слово сказать, как слышу слова Данилевского:

– Нет, она рвётся показать свои способности, не будем её останавливать.

Ощущаю в его словах желание меня наказать, а не увидеть, на что я способна, и это подстёгивает меня ещё сильнее.

– Ты не понимаешь, она хочет выполнить «Петлю Мухиной», – Сумина, с нескрываемой тревогой в голосе, пытается теперь отговорить Сергея Архиповича, но не знаю, кто из нас упрямее, я или он.

Снова киваю, подтверждая её слова. Данилевский никак не реагирует, лишь складывает руки на груди.

– Тогда лови её, у неё получается через раз, – опускает руки Сумина.

Пропускаю слова тренера мимо ушей. Я знала свои минусы, знала, что порой ленилась, могла проявить слабость, недовыполнить элемент, рассчитывая на помощь и поддержку Суминой. Сейчас же морально на мне ответственность за собственное будущее, и я должна сделать всё на пределе своих возможностей.

Подхожу к брусьям, закрываю глаза, сосредотачиваясь. Вокруг тишина, но даже если бы раздавались звуки – я не способна их слышать. Только собственное дыхание и биение жилки где-то на шее.