Я тебе верю

Они действительно долго просидели, разговаривая обо всем и ни о чем. Лариса с этого года перешла на консультативную работу и еще принимала в платной поликлинике, которая теперь имела неуклюжее название «хозрасчетная». Кроме того, у нее были частные приемы, точнее, вызовы – она предпочитала ездить сама к пациентам, но не приглашать их домой. Несколько раз Лариса предлагала сыну тоже заняться частной практикой, обещая рекомендовать его своим новым больным, но он не хотел заниматься этим, пока не защитил докторскую, а кроме того, его больше интересовала исследовательская работа в области кардиологии, нежели ежедневная рутинная практика. О выделенном ему гранте и предстоящей поездке в США он не стал рассказывать матери. Только перед уходом решился и сказал:

– Знаешь, я влюбился.

– В который раз? – спросила с иронией в голосе Лариса.

– Разве я когда-нибудь уже говорил тебе, что влюбился? Что-то не припомню.

– Какая разница – влюбился, не влюбился? Но были же у тебя увлечения и… – начала было она.

– Ты не видишь никакой разницы между любовью и увлечением? Мне жаль, что ты не поняла меня, – перебил ее Алексей.

– Ну прости меня, Алешенька, не так сформулировала, – попыталась оправдаться Лариса.

– Мама, когда мужчина тридцати пяти лет говорит, что влюбился, это не увлечение, не роман, не интрижка. Впрочем, напрасно я начал этот разговор.

– Ну погоди, погоди, не горячись, давай поговорим спокойно. Кто она, как ее фамилия?

– О, Господи! Ты не спрашиваешь ее имени, тебе подавай сразу фамилию! Должен тебя разочаровать: она не княжна и даже не дворянского происхождения, впрочем, я этого и не знаю, мне как-то в голову не приходило выяснять ее родословную, – рассердился Алексей.

– И что в этом плохого, если бы ты захотел об этом узнать? Ведь если у тебя все так серьезно, почему не поинтересоваться, не расспросить? Не понимаю. Ты познакомишь меня с ней?

– Нет, – отрезал Алексей. – Еще не хватало, чтобы ты ее вынудила заполнять анкету.

– Но Тоня-то, небось, уже знает ее?

Алексей с нескрываемым сожалением взглянул на мать, но не стал ничего говорить, обнял ее на прощанье и ушел, искренне недоумевая, как она ухитрилась прожить жизнь, ничему так и не научившись, кроме своей кардиологии.

После летнего отдыха Галина выглядела помолодевшей, посвежевшей. Она понимала, что это ненадолго – тяжелая работа анестезиолога, особенно на таких продолжительных операциях, которые делал ее шеф, совсем не способствовали сохранению формы. В смысле фигуры – это да, это есть, она при мне, шутя думала про себя Галина, а вот с цветом лица посложнее. Неплохо бы хоть раз в неделю выбираться за город, но ей было лень, да и переполненные электрички напрочь отбивали даже мысль об этом.

Когда раздался звонок телефона, и в трубке прозвучал голос Ласло, она искренне обрадовалась. Телефон свой она дала по его просьбе, ни минуты не рассчитывая на встречу в Москве. Вообще, никакого особого волнения в ее душе он не вызвал, просто был приятным, воспитанным, интересным собеседником, с которым легко промелькнули последние дни в Гаграх. Что же касается самого Ласло, то и он не проявлял какой-либо влюбленности или увлечения Галиной. Просто двум людям было интересно вместе. Но в Москве она не предполагала вновь встретиться с ним.

Он звонил, чтобы пригласить ее в театр. Галина с удовольствием согласилась.