Я так хочу

– А что? – пригладил усы Ривера, глядя как две девушки нетерпеливо разрывают зубами курьерские пакеты. – Молодняк готовится к фестивалю и марафонскому забегу по Европе. Может чего из Голландии привезти?

– Это – офис? Кристофер перенёс его... сюда?

– Ещё чего! Никаких офисов и начальников! Мы вольные – на своих хлебах!

– Вольные... – Лина посторонилась, уступила дорогу парню на роликах со стопкой журналов и газет.

– Ага. Все в мандраже. Никак не сообразят радоваться или вешаться. Кит взялся спродюсировать и смикшировать новый альбом.

После этого разговора, она ждала приезда Кимберли. Но та не появлялась. Вместо неё на пороге возникла пожилая китаянка Суиин, с которой Лина сталкивалась в студии на Клинтон-стрит. Словно фарфоровая кукла с жёстко стянутыми на затылке седыми волосами, маленькая тень замерла в углу дивана. Только губы чуть шевелились, отвечая невидимому собеседнику в наушниках, а маленькие руки двигались, делая записи в блокноте. С ней не заговаривали и едва замечали, но пересекая гостиную все, кроме Риверы и Стюарта, огибали остров безмолвия, посреди жужжащего улья, стороной.

Худая шатенка с короткой стрижкой, чей смартфон требовал питания всегда, оказалась ассистенткой тур-менеджера. Грузный мужчина в тесном пиджаке отдавал указания от стойки бара, где изобретал коктейли и тестировал на парне в зелёной бейсболке – помощнике звукорежиссёра. Он и в уборную ходил держа перед глазами ноутбук и всякий раз наскакивал на беговую дорожку, которую шутники вынесли из спорт-зала и поставили у входа. Его босс вместе с техником пропадал в бильярдной. Шары разбивались и закатывались в лузы под визг телефонных звонков. Но от партии мужчин отрывал только шум в соседней комнате, где рабочие крепили к полу толстый слой ковролина, оббивали шоколадные стены серым войлоком и возводили новые перегородки – деля помещение на акустический бокс и аппаратную.

– Что это? – указала Лина на разгром.

– Отличная записывающая студия. Душевная – сама поёт! – Джозеф любовно погладил большой чёрный монитор в углу. – Можно набрасывать новый материал.

– Здесь?

– А где же ещё, как не на базе? Скитаться по чужим студиям неудобно, вечно прерывают посреди сессии.

– Базе... – простонала Лина, закрывая лицо рукой. – Тогда почему Берри не на базе, если вся команда здесь?

– Не знаю. Кит не командный игрок.

– А как же вы?

– А мы ему не мешаем.

– Как это? Ведь Стренжерс группа!

– Стренжерс – это Кит, – отбросив придурковатый тон, мягко сказал Ривера и улыбнулся. Он всегда терпеливо объяснял все, что она хотела знать, но теперь черные глаза предупредительно сверкнули.

Лина замолчала, проглотив сотню вопросов, что вертелись на языке.

– Что, сorazon, ошибся он адресом? – опустив уголки смешливых губ, Джозеф посмотрел в пол.

– Нет, – прошептала Лина, – нет.

Переделка домашнего кинотеатр в репетиционный зал отняла полтора дня. Шесть плюшевых громоздких кресла, которые с проектором и колонками вынесли в коридор, мешали заносить в студию технику. Два из них приватизировали аранжировщик и художник по свету, оттащили в библиотеку, где вели шахматные баталии; три уволокли к бассейну темнокожие хористки; последнее забрал в кухню седой мужчина в защитных очках, где разложил инструменты на столе Марио как в операционной. Он разбирал системные блоки, откручивал платы и постоянно что-то паял, распространяя по дому едкий запах дыма. Мариано перестал выходить на работу. Лина отправила повара с помощниками в отпуск – обитателей дома устраивала еда на вынос ближайшего ресторана.

Рано утром на открытой террасе гулял ледяной ветер. Он обжег щеки, сорвал с карликовых деревьев в глиняных вазонах сухие листья и разметал вдоль парапета. Прислонившись к каменной кладке, Лина поглядывала за чистильщиками бассейна, вяло листая страницы художественного альманаха. По широкой аллее прошелестели гравием шины. Машина остановилась у дома. Но Лина не обернулась, перестав интересоваться входящими в парадную дверь, которую и ночью держали открытой.

Из-за угла вынырнул Ривера. Он быстро подошёл, остановился рядом. Смуглая ладонь оперлась о гранит возле её пальцев.

– Кит объявился, – помолчав, сказал он.

Лина перевела взгляд за его плечо, но Джозеф покачал головой:

– Не сегодня, сorazon.

– Где он?

– Неподалёку. В Окленде.

Лина вскинула брови.

– Проходит в клинике восстановительный курс.

– Он... болен? – выдавила она.

– Нет. Это горячий привет от страховщиков. Дрянной пунктик. Внесли в полис после того, как Кит повредил связки. Требуют гадёныши заключение фониатра и лора перед выступлениями. Ну, а те и рады залечить клиента до икоты. Не хочет трусливая братия рисковать.

– А есть риск?

– За всем не уследишь, – пожал плечами Ривера. – Вон, на прошлом концерте Стю чуток возгорелся. Повезло, что не факелом. И виновных нет. Техники-балбесы устроили замыкание, ну так мы сами их подгоняли – опаздывали сильно.

– Спасибо, – пробормотала Лина и благодарно пожала большую руку.