— Жизнь человека, который бродит по дорогам, — всегда недорого стоит. И потом, мы все-таки встретились. Судьба так решила. — Что-то часто я стала слышать нечто подобное. Вчера Сторверк заявил про руку судьбы. А сегодня этот монах — что нас послал ему Господь. Ты тоже веришь, что все происходящее с нами предопределено?
— Не знаю. Но в судьбу верю.
Ему почему-то померещилось, что его слова ее огорчили, хотя в этой маске, затененной капюшоном плаща, и не такое могло показаться.
— Не нужно тебе завтра ходить в библиотеку. Все равно переговоры буду вести я.
— Нет. — Тон ее был категоричен. — Я пойду вместе с тобой.
— Но в монастыре тебе наверняка придется снять маску.
— Ну и что? Отец Маэль — не Вальтарий, он не будет смотреть мне в лицо. — Послышался смешок. — Если же я ошибаюсь, и этот смиренный инок — второй Вальтарий… то так будет даже интереснее.
Оливер все же не был уверен, что они не совершают ошибки, направляясь в монастырь вместе. Он не имел права подвергать Селию лишнему риску. Однако они уже привыкли ходить по лезвию… и если она будет вести себя разумно, как вчера… но что в их жизни разумно и что — безумно?
Им открыл вчерашний Луигне и, бубня: «Ага, отца Маэля дружки… он бы нищих схоларов со всех концов империи к себе приволок, и ну про книжки трещать…» — провел их по монастырю. Был он, похоже, стар — монастырь, а не Луигне, несмотря на то, что и Луигне не был юношей, и даже древен, и, очевидно, закладывался за стенами города, но с тех пор Фораннан расширил свои пределы и обитель не раз подвергалась перестройке. Об этом можно было судить по монастырской церкви, которая первоначально представляла собой простую вытянутую базилику с трансептом и хором, но затем обогатилась пристроенными капеллами и залом капитула, башней со шпилем, а по входному порталу галереей с мозаичными колоннами. Все это, как ни странно, не резало глаз, а скорее дополняло друг друга.
Пройдя внутренние двери, они миновали жилище приора, новициант и школу, рядом с которой и располагалась библиотека (странноприимный дом, кухня, трапезная, дормиторий и больница по другую сторону церкви). Народу встречалось им на улице мало, впрочем, можно было предположить, что еще не кончилось время обеда.
Войдя в скрипторий, Оливер снова подивился свободе здешних нравов. Вчерашние слова отца Маэля о том, что «никого не застать», он воспринял как свойственное карнавалу преувеличение, но тот сказал чистую правду. Столы и пюпитры пылились в небрежении — время праздничной свободы близилось к концу, и монахи спешили догулять свое.
Луигне погремел кулаком по кованой решетке, преграждавшей вход на половину книгохранилища.
— Отец Маэль, ваши приятели заявились!
Монах-библиотекарь возник из-под низкой сводчатой двери, скрывавшейся за решеткой.
— Мир вам, отец Маэль.
— И вам мир, дети мои! Заходите.
Луигне удалился со словами: «Вот так пускает кого угодно с улицы! Когда-нибудь стукнут по башке и ограбят…»
В небольшой комнате, куда ввел их монах, имелись стол, пюпитр, кресло с резной спинкой и пара табуретов. Само собой, это была не библиотека, а лишь преддверие к ней, но книг и здесь было не меньше десятка — иные люди где-нибудь в герцогстве Эрдском за всю жизнь не видали столько. Конечно, монастырские книгохранилища всегда превосходили светские, несмотря на то, что среди некоторых вельмож в последнее время вошло в моду покупать книги (и некоторые, говорят, даже их читали, к вящему неодобрению Священных Трибуналов), однако карнионские библиотеки считались самыми богатыми в империи.
После предложения сесть Селия скромно примостилась у стены, Оливер — напротив монаха. Последний вздохнул:
— Друзья мои, к сожалению, мой ответ достаточно неопределенен. Я говорил с приором Кесаном. Он не возражает против приобретения списка, однако настаивает, чтобы я предварительно ознакомился с ним и убедился, что у нас в библиотеке ничего аналогичного нет. А вы, вероятно, не решитесь доверить рукопись малознакомому человеку.
— Почему же нет? — сказал Оливер. Колебания приора были ему понятны — кому охота покупать кота в мешке? — Мне трудно представить, чтобы хранитель библиотеки в сотни томов захотел присвоить или тайно скопировать рукопись, которую вдобавок имеет возможность приобрести вполне законным путем.
— Вижу, юноша, что хотя вы и книжник, но отнюдь не собиратель. И храни вас Господь от темных страстей, кои рождает в душе сие занятие. Это как с вином — чем больше пьешь, тем больше хочется, — правда, здесь я должен доверять чужим свидетельствам, сам я до вина не охотник… Поэтому, чтобы доказать честность своих намерений, я готов предоставить вам другую книгу в залог.
— Отец Маэль! Мы в библиотеке или у ростовщика?
— И не возражайте. Вот я подобрал несколько томов — на столе. Конечно, это не «Библия эрдов» времен епископа Бильги и не «Тримейнские анналы», но кое-какую ценность они представляют…