Я спас СССР! Том V

Так… товарища Сатюкова снимают. Ожидаемо. А кого поставят? Небольшой прокол в памяти выдает неожиданный ответ: в моей истории – академика Румянцева. Того самого, который при Хрущеве так рьяно продвигал Либермана. Этот академик еще один член украинского клана, правда, он партийный либерал. При Брежневе имел неосторожность написать слишком смелую статью «Партия и интеллигенция», в которой решительно осудил и сталинский, и хрущевский подход к интеллигенции, высказался за свободное выражение и столкновение мнений, признание различных школ и направлений в науке, литературе и искусстве. На этом его карьера в Правде и закончилась – академик слег с инфарктом после разноса «свыше». А в сентябре уже последовали аресты Синявского и Даниэля, и понеслась борьба с диссидентством…

– Румянцева поставят? – вздыхаю я. Аджубей даже не удивляется такой моей осведомленности, только кивает, подтверждая худшие опасения.

– Плохо… Сейчас он опять начнет лить воду на мельницу Либермана и всячески защищать его вариант реформы. Мы неизбежно вступаем в полемику с главной газетой страны, и Марк Наумович окажется в сложной ситуации.

– Не переживай, в Известиях тоже есть кому ответить! Надо тебя будет познакомить с Геннадием Лисичкиным – он у нас редактор экономического отдела, очень толковый журналист, хорошо разбирающийся в вопросе реформы.

– А давайте еще предоставим трибуну кому-нибудь из Института Экономики АН? Там, говорят, целая группа ученых выступает против реформы Либермана.

– Предоставим. Но полемику поднимем на страницах Известий, ваш студенческий журнал для этого мелковат.

Аджубей опять что-то помечает себе в календаре, потом говорит:

– И к тебе есть еще одно важное дело. В ЦК принято решение создать постоянную журналистскую группу для сопровождения Генсека во время официальных визитов. В среду первое собрание в Кремле. Готовься. В январе у Гагарина первый визит на Запад в качестве Генсека, полетишь с ним.

Вот это номер! Сработала закладочка!

– Это как у американцев, White House Pool? Но я-то здесь причем?

– Как причем?! – возмущается шеф – А кто эту идею Гагарину подкинул? Вот теперь и будешь представлять молодежную прессу в этом… пуле. Ваша статья с Седовым о расизме американцев на Олимпиаде наделала много шума, да и первый номер журнала удачным получился – в ЦК тобой очень довольны. Особенно запросом на издание вашего журнала на Западе. Так что после выхода второго номера срочно готовим переводной рекламный дайджест для иностранного читателя.

Вот ведь…. «околорадский жук». Понятно же, что к этому Аджубей «со товарищи» тоже руку свою приложили. Такими темпами «Студенческий Мир» в новом году точно на тираж в 1 миллион экземпляров выйдет, и тогда «Известия» по факту становится советским издательским концерном с огромным общим тиражом. Сама газета «Известия» 6 млн. экз. плюс 2 млн. экз. – еженедельник «Неделя». Еще и газета «За рубежом», к которой Аджубей тоже приложил руку. А вишенкой на торте станет популярнейший молодежный журнал, который будет издаваться даже на Западе.

– …. Поэтому твою кандидатуру там слету утвердили – продолжал тем временем вещать Аджубей – Эй, ты меня слушаешь?

– Не рано мне на такой уровень выходить? – очнулся я.

– Не будешь же ты всю жизнь в студенческом журнале работать? Как журналист ты должен профессионально расти и постоянно «прыгать выше головы». Может когда-нибудь мое кресло займешь – смеется он.

– Куда хоть летим?

– Во Францию…

Вышел я от Аджубея, как мешком пришибленный. Столько новостей – только успевай уворачиваться. Понятно ведь с чьей подачи меня в этот пул определили – Иванов с Мезенцевым наверняка постарались. Нагрузки все увеличиваются и увеличиваются, скоро спать совсем некогда будет.

А вечером вдруг выяснилось, что кроме большого торта для гостей нам еще много чего нужно купить для обустройства быта молодой семьи.

– Викусь… – застонал я, утыкаясь носом в подушку – Ну, мы же как-то жили с тобой полгода безо всех этих хозяйственных мелочей, а?

– Леш, мы теперь настоящей семьей станем, как ты не понимаешь! Вот попросят нас завтра освободить эту квартиру, и с чем мы в семейное общежитие вернемся? Ни вилки, ни ложки, ни одеяла своего.

– И что?! Поедем и сразу все купим.

– Ты у меня как маленький, правда… – укоризненно качает головой любимая – В магазинах сейчас днем с огнем не сыщешь, ни эмалированной посуды, ни постельного белья, ни тюля на окна. За все этим нужно гоняться по универмагам в дневное время, чтобы застать в продаже, а мы с тобой днем учимся.

– Ну, что-то из этого нам же наверняка на свадьбу подарят? – снова пытаюсь я увильнуть от посещения магазинов.

Вика только рукой махнула на мою наивность.

– Студентки – они же еще как дети малые. Подарят какие-нибудь статуэтки фарфоровые – красивые и бесполезные.

– Это слоников-балерин-коней с золотой гривой?! – с ужасом вспоминаю я ассортимент блошиных рынков у метро из девяностых – Рыбок-собачек-птичек?! О, боже, только не это!

– А думаешь, твои сокурсники лучше знают, что нужно молодой семье?