Я спас СССР. Том IV

Неужели Андреева и толстяк не понимают, что старуха просто дурит их? Елена Никаноровна закатила глаза и утробным голосом медиума, вошедшего в транс, вещала от имени последнего русского императора. Тот просил их найти его могилу и похоронить по-христиански. Законное желание, кстати.

– Дух императора, – прерывисто и взволнованно спрашивал Ксаверий Антонович, – скажи, стоит ли мне переходить из НИИ‑2 в Главхим? Или нет?

Я чуть не выругался матом вслух. Все с ними ясно… Зря я только потратил свое время. И рукопись Андреева мне не увидеть, и на мои вопросы здесь некому ответить. Шарлатаны. Я тихонько поднялся, взял свое пальто и вышел в коридор. Моего ухода никто даже не заметил. Из приоткрытой двери соседней комнаты выглянул вихрастый, конопатый паренек в школьной форме. Залихватски подмигнул мне.

– Заходи!

Я, поколебавшись, вошел. Комната очень напоминала соседнюю – круглый стол, диван, несколько стульев. По стенам на вешалках висели вещи. Бедно.

– Кто ты? – Я присмотрелся к пареньку. Лет четырнадцать, простое русское лицо. А вот глаза… Опять как в вечность заглянул. Ага, ясно, проходили мы уже такое.

Парень достал из портфеля дневник, с интересом заглянул в него.

– Тезка твой – Алексей Ермолаев. Дверь-то прикрой.

Я вернулся к двери, поплотнее закрыл ее. Потом уселся за стол.

– Угостить, кажется, нечем, – почесал в затылке тезка, разглядывая скудную обстановку комнаты.

– Да и не надо, я так понимаю, время вам дорого. Прошлый раз…

– Сейчас немного проще, – прервал меня «тезка Ермолаев», усаживаясь рядом. – Нашли наконец проход в эту реальность. Но время терять не будем. Раздевайся до пояса.

Я снял пиджак, затем водолазку. Рука паренька слегка засветилась и легла прямо на остатки «печати Люцифера». Меня словно пронзило ударом тока в солнечное сплетение, аж в глазах потемнело! Я судорожно вздохнул, оперся рукой на стол, приходя в себя.

– Вот и все, печать снята окончательно, – сообщил посланник, стряхивая ладони. – Теперь постепенно разблокируются все твои умения.

– Тоже научусь вызывать духа Николая Второго? – закашлялся я, натягивая обратно водолазку.

– Зря смеешься. Андреев был великим провидцем. Всего один шаг до монады Логоса оставался. Жаль, что этот шаг ему сделать не дали. Жене его тоже была отведена определенная роль в истории этой реальности. – «Ермолаев» кивнул в сторону двери.

– По мне, так вокруг нее какие-то мошенники да сумасшедшие крутятся.

– Не без этого, – согласился паренек.

Когда руки посланника погасли, в комнате воцарился полумрак. За окном вовсю хлестал начавшийся дождь. Я встал, поискал на стене выключатель для люстры. Не сразу, но нашел его. Включил свет, потом, дойдя до подоконника, налил себе в стакан кипяченой воды из чайника. Жадно выпил, припав к стакану дрожащими губами. Ноги еле держали меня, и я поспешил снова сесть за стол.

– Ситуация сейчас выглядит так, – принялся объяснять «Ермолаев». – Эта реальность временно заблокирована для вмешательства высших сил. Из спасателей – здесь только вы с Викой.

– Вика тоже?! – только и смог выговорить я.

– Нет, она местная. Но теперь вы единая монада. Советую все-таки забрать у Андреевой копию рукописи – вам обоим не помешает ее почитать.

– Я не отказался бы и от вашего ликбеза.

– Если коротко, то Большой взрыв породил не одну Вселенную, – тезка посмотрел на настенные часы-ходики, вздохнул, – а бесконечное множество. Это и есть Веер Миров, который описывал Андреев. В каждом из слоев время течет не одинаково, а как бы под углом к вселенным в соседних слоях. Веер Миров раскрылся, и в каждом началась своя эволюция. В некоторых появилась разумная жизнь, которая…

– …развивалась везде по-разному, – подсказал я.

– Совершенно верно, – согласился посланник. – И в некоторых вселенных эволюция разума достигла уже такой стадии, когда ее носители сами стали, по сути, демиургами или, по-другому, – сверхтворцами.

– Логос из таких демиургов?

– И Люцифер тоже. – Посланник еще раз посмотрел на часы. – Дело в том, что слои, где зародилась разумная жизнь и соответственно со временем может появиться сверхразум, крайне редки. За них идет бесконечная борьба. Ведь вырастить своих сверхтворцов – это значит обрести дополнительную мощь, возможность подчинить себе еще несколько новых реальностей.

И здесь борьба. Везде и всегда вечная борьба. А мы в ней только пешки и средство достижения чужого могущества и величия.

– Демиурги, – продолжал тем временем ликбез «тезка», – образуют Вселенский Совет, который устанавливает правила для реальностей, да и для всего Веера. На уровне физических законов. Совет огораживает вселенные от чужого вмешательства, иногда прекращает существование бесперспективных миров…

– Это как та реальность… – замешкался, подбирая правильные слова, – откуда я родом?

– Именно так. И такое случалось неоднократно. Андреев об этом много рассуждает в своей книге, но до конца всю суть происходящего он так и не понял.

– Посланники и спасатели – это…