Я спас СССР. Том IV

А что тут еще скажешь? Не только в войну, но и после нее много мирного населения в стране выкосило. И женщин, потерявших здоровье в тылу, умирало в это время ничуть не меньше, чем бывших фронтовиков от ран, полученных на войне. Мать Алексея Русина вон тоже в 47‑м умерла, в мирное, казалось бы, время… А после войны женщины – вдовы и с детьми мужчин расхватывали, лишь бы одной не остаться.

– С сестрой у вас хорошие отношения?

– Да. Нормальные.

По легкой заминке Вики понимаю, что непросто у них все. Не зря, видимо моя красавица из Воронежа в Москву сбежала. Помнится, она недавно вскользь заметила, что характер у ее младшей сестрицы взрывной. Похоже, неприязнь или ревность к старшей сестре и мачехе все-таки у Ирины есть, какими бы хорошими они обе ни были. Ладно, попробуем расположить ее к себе подарками. Пару разноцветных складных зонтиков я для женщин из своего стратегического запаса выделил, жидкая тушь и колготки тоже сейчас пригодятся. Это для Воронежа вообще что-то запредельное, из области фантастики. Тестю будущему я презентую модный галстук, и Вика еще ему на днях красивое шерстяное кашне в ЦУМе купила. А матери и сестре по отрезу ткани на летние платья. Для первого знакомства вроде бы неплохо.

Вика уходит переодеваться, а минут через двадцать и родственники уже пожаловали. Услышав звонок, Вика побежала в прихожую, ну и я вслед за ней из кухни вышел.

Елена Семеновна оказалась невысокой, миловидной женщиной, очень похожей на Вику. Если моя красавица будет так подтянуто выглядеть лет в сорок пять – пятьдесят, я совсем не против. А отчим Тихон Федорович был, напротив, высоким, плотного телосложения с крупными чертами лица. Седые волосы его коротко подстрижены, чувствуется военная выправка, несмотря на возрастную полноту. Короче, типичный такой отставник. Ирина на своего отца была мало похожа, если только высоким ростом. А так… круглое простоватое лицо с довольно мелкими, невзрачными чертами, острый носик, как птичий клювик, на голове высокий начес из светлых волос. И серые глаза с хитрым прищуром. Моментально окинула меня цепким оценивающим взглядом и лишь потом расплылась в радостной улыбке:

– Приветик, Вик! Это и есть твой жених?

– Алексей, – представился я и протянул руку сначала отчиму, потом смущенной Викиной маме и лишь в конце Ирине.

Вика сразу засуетилась, стала помогать родителям снять пальто, я же перехватил у отчима тяжелые сумки и, выполняя его приказ, потащил их на кухню.

– Оголодали, поди, бедные студенты! Вот привезли вам, шиши-мыши, пару шматов сала, кусок окорока, квашеной капустки собственного засола, – забасил Тихон Федорович. – Бочковые соленые огурчики и помидоры – это уже от твоей бабки, Вик. Она вам даже картошки передала.

Громкий голос отчима эхом разносится по всей квартире. Ага… командный такой бас у мужика, им только приказы на полигоне и раздавать.

– Что за шиши-мыши? – тихонько поинтересовался я у невесты.

– Это мама так отучает Тихона материться, – покраснела девушка.

Ага. Слова-субституты. Я с уважением посмотрел на будущую тещу.

– Ой, ну что же вы так нагрузились-то?! – всплеснула руками Вика. – Ведь тяжело было все это тащить!

– Ничего, зато свое, не покупное, – веско возразил ей отчим. – Разве это можно сравнить с тем, что у вас в Москве, шиши-мыши, в магазинах продают, гнилье ведь, поди, одно!

Ну… не такое уж и гнилье, мы едим и не умерли пока, но спорить я с ним не собираюсь. А зачем? Тихон Федорович явно из тех людей, что имеют на все свое собственное мнение, и оно для них единственно верное. Приглашаю всех пройти в большую комнату, где Вика уже накрыла стол, но они с мамой сразу принимаются разбирать сумки на кухне.

– Хорошо устроились, шиши-мыши… – одобрительно кивает отчим, стоит мне вернуться с кухни в комнату. Ирина тем временем по-простому распахнула дверь в нашу спальню и рассматривает ее:

– От родителей досталась квартира?

Я некоторое время раздумываю как ответить. Вот не нравятся мне с ходу такие вопросы.

– Нет. Я сам из Нового Оскола, сирота. Сюда нас знакомый пустил пожить, но только до Нового года. Квартира служебная, поэтому живем мы здесь на птичьих правах, в любой момент могут турнуть отсюда.

– И куда же тогда? – недовольно хмурится Тихон Федорович.

– В общежитие, по месту временной прописки. Но как только мы с Викой поженимся, нам обещали сразу комнату выделить в семейном секторе, – гордо сообщаю я ему, – так что на ближайшие пять лет жилищный вопрос у нас решен.

– В общаге?! – брезгливо поднимает бровь Ирина.

Лица отца с дочерью заметно скисают. Что-то я не понял… Они что, имели планы на эту квартиру?! Думали, что она моя? Ладно, сейчас осторожно проясним этот интересный вопрос:

– Ирин, а ты после школы тоже в институт будешь поступать?

– Больно надо! – фыркает девушка. – Чтобы потом, как вы с Викой, пять лет по общежитиям мыкаться? Да еще по распределению в какую-нибудь дыру отправят.

– Тогда какие планы на жизнь? – вежливо интересуюсь я.

– В Москву приеду летом. Хочу в ГУМ или какой другой хороший магазин продавщицей устроиться, – с апломбом заявляет Викина сестрица.