Я спас СССР! Том IV

— А мы на открытие памятника «Покорителям космоса» собираемся на следующей неделе. Грандиозный монумент получился! Димка уже весь обчесался, не дождется, когда его сфотографировать можно будет.

— Так сначала же четвертого собирались открыть — оправдывается Димон на Юлькину насмешку — а из-за траура в стране перенесли на целую неделю. Заметка у нас с Юлей практически готова, теперь фотография хорошая нужна.

— Сноуборд тоже готов — сообщаю я — ко мне в больницу Андрей Денисович приезжал.

— Когда испытывать будем? — загораются глаза у Димона и Левы

— Ждем снега. Чертежи для «Кулибина» уже есть, статью можно начинать писать, с тебя, как всегда отличное фото.

— А ты еще новую головоломку с цифрами обещал — напоминает Лена

Я задумываюсь над тем не пришло ли еще время Кубика Рубика. Не так уж трудно его сделать у зиловцев, а запустить через журнал с чертежами — еще легче. Страна кучу валюты заработает.

— Обещал — сделаю. А у тебя как дела?

— Пара кулинарных рецептов для начинающих, пара неплохих полезных советов. В рубрику «Мировая вещь» дописываю статью про историю лыж. Вроде ничего получается.

— Ле-еш… — начинает ныть Юлька — а помнишь, ты говорил, что у тебя знакомая есть в Доме Моды на Кузнецком мосту?

— И?

— Познакомь, а? Хочу статью написать про новые модные тенденции, но туда так просто не зайдешь.

— А удостоверение редактора тебе на что?

— Тебе жалко, что ли?

— Юль, времени катастрофически не хватает, а телефона у меня ее нет. Ладно, попробую через Женю достать.

К обеду голова уже пухнет с непривычки. Расслабился Русин, потерял былую сноровку. Нужно срочно форму восстанавливать.

Уже после планерки, на выходе ловлю подходящий момент и отвожу Юльку в сторону.

— Юль, колись что с этим Антоном Пилецким не так?

— Ну… — мнется Заноза, хотя ей это совершенно не свойственно, потом решается — Этот Антон сначала к твоей Вике подкатил. Вроде как случайно увидел и запал на нее. Начал осаду по всем правилам — подкарауливал, пытался дарить цветы. Вика его отшила.

— Вот это да… — я удивился — А мне Вика ни слова не сказала

— Да там не о чем беспокоиться — махнула рукой прЫнцесса — Он начал круги вокруг нее наматывать. Тогда наши парни его отловили и провели разъяснительную беседу. Клялся, божился, что не знал о вашем романе. Веришь?! Если весь курс только про вас и говорит? А эти олухи ему поверили. Теперь он уже с ними решил отношения наладить — все про клуб их выспрашивал, в болиды записался, потом вон статью про свой ЛГУ накатал. Кстати, хорошая. Так мало того, он теперь к Ольке Пылесосу аккуратно клинья подбивает, а эта дуреха и растаяла. Хотя по мне — его цель наш журнал.

— Может, ты преувеличиваешь?

— Пообщаешься с ним — сам поймешь. Он столичный лощеный красавчик, зачем ему Олька-простушка?

— А почему мажором его назвала?

— Так он мажор и есть. Отец какая-то шишка, снял сынку хату на Горького. Антоша там постоянно вечеринки устраивает. Нас тоже звал пару раз, но я парней не пустила и сама не пошла. Мутный он…

*****

В том, что Антон Пилецкий действительно далеко не прост, я смог убедиться на следующий день, когда заехал на родной журфак уладить свои дела с учебой. Сначала получил в кассе стипендию за два месяца, потом сдал в деканат справку из больницы, и взял там расписание зачетов и экзаменов на зимнюю сессию. Оценил объем предстоящей зубрежки, мысленно взвыл, и пошел к Заславскому договариваться о досрочной сдаче в удобное для себя время — зачеты начинались уже через месяц. Свободное посещение он мне еще в сентябре разрешил, так что теперь нужно договориться об экстерне. Заодно с ребятами ситуацию уточнить — можно ли им тоже зимнюю сессию раньше времени сдать?

Ян Николаевич был занят, секретарь предложила мне погулять где-нибудь минут двадцать, и я, недолго думая, отправился к куратору нашего курса — Степану Николаевичу. Кто лучше него знает, что происходит сейчас на 4-м курсе журфака?

— Ну, рассказывай, главарь бунтовщиков, как до такой жизни докатился? — смеясь, пожимает он мне руку

— А чего сразу главарь-то? — делаю я шутливо-обиженное лицо — Я так, рядом стоял, патроны подносил

— То есть, про бунтовщика ты даже и не отрицаешь?

— Кто я такой, чтобы спорить с товарищем Краськовой? Раз она указала в своей телеге — бунтовщик, значит, так оно и есть.

— Да уж… — сразу переходит на серьезный тон куратор — Совсем Ираида мозги растеряла. Донос писала на тебя, но метила-то она явно в Заславского.

— Я тоже так подумал.

— И что делать собираешься?

— Не знаю, всю голову уже сломал. И промолчать нельзя, и со скандальной бабой связываться не хочется. А на плечи Заславского это все перекладывать как-то не по-мужски.

Мы помолчали немного, обдумывая непростую ситуацию

— А здоровье-то как?

— Иду на поправку. Дома сейчас долечиваюсь.

— А что с журналом вашим? — поинтересовался Степан Николаевич и потянулся к электрическому чайнику, втыкая его в розетку.

— С этим полный порядок!