Я спас СССР! Том IV

— Ты, Алесей, не забывай, что Петр Иванович Ивашутин ГРУ возглавлять из КГБ перешел, семь лет первым замом Председателя КГБ был — и с Шелепиным, и с Семичастным поработал. Они со Степаном Денисовичем можно сказать давние соратники.

— Но держать под арестом Мезенцева это ведь ему не помешало?

Николай Демидович разводит руками. Мол, «Политика, брат, что ты хочешь…» Пока мы тихо беседуем с ним, где-то вдалеке раздается долгожданный шум. Слышится приглушенный топот множества ног и гул мужских голосов.

— Ну, вот, кажется и наши приехали, а ты переживал.

…Уснуть этой ночью мне уже не удалось. Обнявшись с похудевшим и осунувшимся Мезенцевым, я принялся рассказывал о своей эпопее с побегом, потом пришлось признаться ему в завтрашнем митинге

— Молодежь, вы совсем сдурели?! — возмутился генерал — Какие еще митинги рядом с Кремлем? Алексей, ты вообще, о чем думал, почему не остановил своих друзей?!

— Степан Денисович, это тот самый случай, когда остановить и отменить уже ничего нельзя — я увидел, как Судоплатов осуждающе качает головой — Можно только возглавить, чтобы они не натворили чего похуже. Плакаты изготовлены, другие ВУЗы оповещены — хотим мы или нет, молодежь там все равно утром соберется. Ребята обещали соблюдать порядок и всех бузотеров гнать с митинга взашей.

Неожиданно на мою защиту становится Иванов

— Степан Денисович, а может и правда с митингом даже лучше получится? Студенты отвлекут на себя все внимание, там журналисты будут, Гагарин. Если Алексей ручается, что никаких антисоветских лозунгов на митинге не будет…

— Иван Георгиевич! Да как можно за такое ручаться? — устало потер глаза Мезенцев — Вы уверены, что там провокатора или просто дурака какого-нибудь не найдется? А Алексею самому показываться никак нельзя, иначе митинг в его защиту теряет всякий смысл.

Начальство замолкает, обдумывая непростую ситуацию. Я осторожно предлагаю

— А давайте Литвинова задействуем? У Андрея есть удостоверение, если до столкновения с милицией дело дойдет, он вмешается. Вряд ли заговорщики его уже во всесоюзный розыск объявили и фотографию всем милиционерам раздали, не тот уровень. Литвинов будет присматривать за студентами, и контролировать ситуацию, а в случае необходимости поможет ребятам задержать провокаторов и сдать их милиции.

— Может Алексей и дело говорит… — задумчиво трет подбородок Иванов — Там на этой площади напротив Манежа стоит здание, где раньше бывший Исполком Коминтерна находился. Четыре этажа, окна двух подъездов прямо на площадь выходят — очень удобное место для наблюдательного пункта. Вот Андрей с Алексеем там засядут, будут оттуда наблюдать за митингом и при необходимости Литвинов вмешается. Все равно в основной операции их использовать нельзя.

— Почему это нельзя? — возмущаюсь я

— Потому что для всех ты сидишь на Лубянке — недовольно отрезает Степан Денисович — И вообще, хватит уже геройствовать! Ладно… иди, буди Андрея. Сейчас обсудим вместе, что можно сделать…

Глава 4

Хотя живем всего лишь раз,
а можно много рассмотреть,
не отворачивая глаз,
когда играют жизнь и смерть.

И. Губерман

28 октября 1964 г

8.00, Москва, Особая служба при ЦК КПСС

Утром поднимаюсь в свой кабинет, с тревогой вглядываюсь в окно. День выдался хмурым, но дождя нет. Значит, ребятам не придется мокнуть под дождем, и плакаты тоже не раскиснут. По офису деловито снуют мужчины, скажем так, специфической наружности, которые обмениваются со мной на ходу короткими кивками. Никого из них я не знаю, и даже не уверен, что мне это положено. Да и не до знакомств всем сегодня. Но за время моей командировки народа в Особой службе явно прибавилось. Слышу, как в коридоре то и дело хлопают двери соседних кабинетов — жизнь на этаже кипит. Хотя временный штаб расположен, конечно, в подземном этаже, именно туда сходятся все нити управления операцией по нейтрализации заговорщиков.

Ночью Литвинова посвятили в наш план. Не сказать, чтобы он ему шибко понравился, но в Комитет парню уже успели привить навыки дисциплины — партия сказала надо, КГБ ответил «Есть».

Когда спускаемся в подземный гараж и садимся в неприметную серую Победу, Андрей не выдерживает:

— Под статью ведь своих ребят подставляешь.

— Подставляю — кивнул я, открывая водительскую дверь — У тебя есть другие предложения?

Литвинов молчит.

— Критикуя — предлагай — я кашляю, вытираю испарину со лба. Когда уже эта чертова болезнь закончится?! — Ну, что? Не передумал? Ты со мной?

— Куда же я денусь с этой подводной лодки — вздыхает Литвинов, усаживаясь в машину.

Я потер зудящую под рубашкой печать. Такое ощущение, что кто-то пытается меня вызвать по «небесному ВЧ», а пентаграмма мешает, не дает пройти «звонку».

— Андрей, и лучше забудь все, что здесь видел. И о том, что я сотрудник Особой службы тоже забудь.

— Угу… забудешь такое пожалуй.