Я спас СССР. Том III

– Хорошая была женщина, – вздохнул Хрущев, поднимая первую рюмку. – Пусть земля будет пухом.

Выпили не чокаясь.

В зал, кивнув официантам на выход, зашел мрачный Мезенцев. Прошептал что-то Хрущеву на ухо. Первый секретарь ЦК выругался матом. Все удивленно посмотрели на него.

– Никита Сергеевич, что случилось? – спросил Суслов, откладывая вилку.

– Дерьмо случилось. Сели жопой прямо в куст крапивы. – Хрущев стукнул кулаком по столу. В зале воцарилась полная тишина.

– Доложи. – Первый секретарь ЦК кивнул Мезенцеву.

– Перед смертью Элизабет потребовала разговора с председателем КГБ. Мне доложили, и я выехал к ней в больницу. – Генерал устало сел на стул. – Флинн была в полной памяти, хоть ей и кололи морфий.

– Да не телись ты! – опять вспылил Хрущев.

– Элизабет обвинила обоих Чайлдсов в работе на ФБР – дескать, все деньги, что мы передаем в пользу Коммунистической партии США, попадают американским властям. Им также известны все наши планы в отношении коммунистических сил в большинстве зарубежных стран.

– Этого не может быть, – побледнел Суслов. – Товарищ Моррис – честный коммунист, его верность доказана многими делами. Это какая-то провокация!

– Зачем эта провокация умирающей Флинн? – поинтересовался едко Хрущев, опять кивнул Мезенцеву. – Продолжай.

– У нас… в Минфине США есть свой агент. – Генерал потер щеку. – Он только что подтвердил трансферты в бюджет. Они примерно совпадают с теми суммами и датами, что выделялись Чайл дсам.

– А все из-за тебя, – внезапно заорал Хрущев на Суслова. – Это ты курируешь связи с зарубежными компартиями!

– Никита, подожди. – Козлов успокаивающе положил руку на плечо Первого секретаря ЦК. – Надо разобраться, допросить этих Чайлдсов. А вдруг и правда провокация.

Члены Президиума зашумели, начали переговариваться.

– Нельзя их допрашивать! – повысил голос Мезенцев. – Во-первых, они американские граждане. Во-вторых, если они действительно агенты ФБР, мы воспользуемся этим и нальем штатовцам дезы полные штаны.

– Играть их надо, – согласился Микоян. – Пусть отработают ущерб.

– Ох, сколько же денег мы потеряли, – вздохнул Косыгин. – Дефицитной валюты! Каждая спецпосылка – в Госбанке плачут.

– С сегодняшнего дня временно прекращаем все выплаты в адрес компартий и прогрессивных движений, – рубанул рукой Хрущев. – До окончания полной проверки – ни рубля, ни доллара, ни одной марки или франка.

– Как же спецоперации? – поинтересовался Мезенцев. – У нас идет финансирование обучения палестинских боевиков в лагерях Чехословакии. Еще ряд операций.

– Это отдельной строкой. За моей личной подписью. Анастас, – Хрущев обратился к Микояну, – ты уже начал разгребать авгиевы конюшни в КГБ после Семичастного и Захарова. Займись еще хозяйством Суслова. Полная проверка. Кому даем деньги, за что, какие результаты. Я очень, очень разочарован, Михаил Андреевич!

Глава 7

Коварство, вероломство и корысть
игру свою ловчат настолько точно,
что глотку нынче могут перегрызть
без боли, анонимно и заочно.

И. Губерман

На выходе из университета меня тормозит тетя Даша. Она, кажется, уже смирилась с ролью моего личного секретаря и даже начала гордиться этим. Еще бы тетке не впечатлиться! С какими известными людьми по телефону теперь разговаривает, из каких важных организаций ей звонят! Вот и сейчас она уважительно сообщает мне об очередном звонке, старательно зачитывая свои каракули, написанные на бумажке химическим карандашом.

– Из Союза писателей звонили. Секретарша велела передать, что тебя Федин очень просил заехать. Сегодня же. Что-то важное, видать.

«Федин очень просил» и «важное» звучит внушительно. И тревожно. Надо ехать. Просто так секретарь не настаивала бы на моем срочном появлении. Отодвигаю все дела в сторону и мчусь в СП.

Константин Александрович принимает меня без очереди и, поздоровавшись, сразу переходит к делу.

– Так, утром мне звонили. – Мэтр красноречиво показывает глазами наверх. – Твой вопрос с квартирой решен. Все складывается как нельзя лучше – не будет никаких ведомственных писательских домов и никаких претензий со стороны коллег. Моссовет выделил тебе квартиру в «Доме авиаторов». Любят тебя, Русин, наверху!

– А что за квартира? – ошарашенно уточняю я.

– Квартира не очень большая, жилая площадь чуть больше тридцати метров, но зато двухкомнатная. А главное – какой дом!

Федин от удовольствия причмокивает.

Я на минуту выпадаю из реальности. Это куда же они меня засунули-то?! Память упорно помалкивает насчет «Дома авиаторов», а лишних проколов при свидетелях я стараюсь избегать. Во избежание, так сказать… Упаду в обморок, и привет! Сейчас Федин и сам мне все расскажет.

– Ты, кажется, даже не понимаешь, о чем речь?

– Так я же не москвич, – ловко отмазываюсь я. – Что это за дом такой?

Федин насмешливо качает головой:

– Алексей, «Дом авиаторов» – это высотка на площади Восстания!