Я спас СССР! Том II

Кузнецов раздраженно морщится. Переглядывается со мной. Я тихонько пожимаю плечами. Предупреждал же дурака — не твое!

— Не собираюсь в потном автомобиле два дня трястись!

Да, зайка. В советских автомобилях кондиционеры не предусмотрены. Их и в западных машинах еще днем с огнем не сыщешь.

— Можешь вообще не ехать — теперь раздражение охватывает и меня. Пора поставить нахалку на место.

— Нет, я хочу, но…!

— Юль, я могу забрать тебя из аэропорта, когда мы приедем на место — примирительно произносит Кузнецов.

— А куда мы едем? — наконец, звучит правильный вопрос. И задает его моя любовь.

Неожиданно нас прерывают.

— Русин? Алексей?!

Я оглядываюсь. Рядом со мной стоит глава Союза писателей СССР — Константин Федин. Собственной персоной. Темный аппаратный костюм, во рту — дымящаяся трубка, в левой руке — коричневый портфель.

— Здравствуйте товарищи! — Федин здоровается со всеми кивком, мне жмет руку.

Ребята встают, тоже приветствуя его. Федина они знают по моим рассказам, а Вика так и вовсе знакома с ним лично, поэтому сейчас все с любопытством таращатся на знаменитость. Константин Александрович быстро улавливает ситуацию, показывает в сторону пустого столика рядом с одной из колонн.

— Уделишь мне минутку?

— Конечно! Ребята, подождите меня, я ненадолго — виновато смотрю на Вику. Та ободряюще мне кивает.

Мы пересаживаемся за столик Федина. Корифей сразу заказывает бутылку водки, несколько закусок. Вытряхивает трубку в пепельницу.

— Я тут почти каждый вечер ужинаю…

— Почему не в ЦДЛ? — удивляюсь я.

— Замучают просьбами.

Ага, это он про писателей-попрошаек. Тяжела ты жизнь раздатчика благ у социалистической кормушки! Может и мне чего-нибудь у него попросить? СССР — это же огромная касса взаимопомощи. А я туда еще руку толком не запускал. Шутка.

— Ты куда пропал? — Федин взглядом показывает мне на водку и вторую рюмку, но я мотаю головой. Хватит мне сегодня. Тем более смешивать.

…Помню, как году в 90 м, за год до развала СССР, был на конференции учителей в Чехословакии. После всех положенных мероприятий в Праге, новый чешский друг позвал меня к себе в гости, в небольшой город Сватов, что под Карловыми Варами. Остановились в доме его родителей — пожилой, похожей друг на друга, паре пенсионеров. На следующее утро проснулся от громких криков под окном — чехи, в основном молодые ребята, ходят по улицам, поют песни.

— Это наш национальный праздник, Помлазки — поясняет мой друг за завтраком — На вот, выпей рюмку оливкового масла.

Уже в этот момент я начал подозревать неладное. Но рюмку выпил. Далее мы выходим на улицу, и мне вручают ивовый прут с разноцветными ленточками. Нас уже ждет компания молодых чехов, вместе с которыми мы идем от дома к дому и горланим песню, слова которой я теперь легко могу вспомнить, но не стану. Ибо это не те воспоминания, которые оставляют светлый след в жизни. Почему? Да потому, что в каждом доме выходит хозяйка и выносит поднос с алкогольными напитками. Чехи шлепают ее прутьями по попке, выпивают рюмку-панак и идут дальше. Проблема одна. Точнее две. В каждом доме наливают разное — ром, водку, сливовицу, грушовицу, меруньку и даже такие экзотические напитки, как фернес и татранский «чай». Последнее и вовсе темная 90-то градусная бурда. Вторая проблема — домов много и поздравить надо всех. Родственников, друзей, знакомых… К полудню, несмотря на то, что масло помогает — от смешения алкогольных напитков чувствуешь себя очень плохо. Вечером — умираешь от похмелья. В России так не пьют, как пьют чехи на Помлазках…

— Нет, спасибо — вежливо отказываюсь я от угощения Федина — Я никуда не пропал. Просто тяжелая неделя была.

Эх, дорогой Константин Александрович, это ты еще не знаешь, насколько тяжелой она для страны выдалась.

— Зря отказался — глава Союза писателей выпивает рюмку, подцепляет вилкой кусочек копченого угря — Есть отличный повод. Собрался я вечером сюда, а на выходе меня секретарь догнал — из типографии прислали к нам в Союз сигнальный экземпляр твоей книги! Сами-то они не смогли тебя разыскать.

Федин достает из портфеля книгу с красным форзацем. На ней крупно написано название — «Город не должен умереть». Чуть меньшими буквами фамилия автора — А.С. Русин. Все это на фоне стилизованного изображения средневековых башен Кракова. Я под усмешку Федина, хватаю «Город». Перелистываю, прислушиваясь к шелесту страниц, вдыхаю запах типографской краски. Лезу в самый конец. Тираж 56 тысяч!

— Поздравляю, Алексей! — Константин Александрович жмет мне руку — С тебя банкет!

— Само собой — я опять листаю роман. Бумага, шрифт, все выглядит отлично.

— К сожалению, внимание к книге смазано последними событиями — Федин тяжело вздыхает — Но думаю, тебя будут разыскивать журналисты. Особенно, польские. Мне же не надо напоминать, что все должно быть согласовано со мной лично?

Я киваю, продолжая разглядывать «Город». Моя первая книга. Моя первая ступенька во власть и к спасению страны. После заговора, я уже стою на второй или даже на третьей, но первую — не забуду никогда.