Я спас СССР! Дилогия

– Правильно сделал. Итого одиннадцать. Каждому по пять театров… Нормально получается.

– На самом деле желающих больше. – Лева перелистывает книжку – Но большей частью «теоретиков».

– Это что значит? – Кузнецов подкидывает несколько поленьев в камин

– Хотят «в теории» – поясняет Коган – А как только дело доходит до задания…

– Ничего страшного – я встаю, заглядываю в буфет. Пусто. Любовь Андреевна все вывезла. Хорошо, что удалось договориться насчет мебели. А то бы совсем бедовали. – Как только примем первых метеоритов – дальше валом повалят. Они же нам начнут делать рекламу.

– Буржуазный подход – хмыкнул Кузнецов – Но смысл понятен. Фурцева поможет с пьесами?

Их-то как раз с ней я и не обсуждал. Очень сомневаюсь, что она теперь захочет вписываться в эту историю. А значит что? Надо развивать отношения со Светой. Дочери точно не откажет.

– Поможет – я тяжело вздыхаю – Знакомство прошло на высшем уровне. Даже с Брежневым поручкались. Хочет взглянуть на наш клуб.

– Да… – Коган растеряно протирает очки – Все как-то очень серьезно завертелось. У тебя есть какой-то план?

– Лева, у меня всегда есть план. Даже два – говорю уверенным тоном – Основной и запасной.

– И какой же запасной? – интересуется Кузнецов

– Покупаем билеты на морской круиз Одесса – Бомбей. На шесть человек.

– Почему на шесть? – удивляется Лева

– Потому, что с нами плывут Вика, Юля и… специальный приз для тебя… Лена. Я договорюсь

Мы улыбаемся.

– Рядом с Мальдивскими островами, ночью, спускаем спасательную шлюпку и уплываем. Живем на райском острове, плаваем и ныряем с черепахами и скатами, едим авакадо и манго, ведем жизнь Робинзонов

– Вчерне годится – смеется Димон. Коган ему вторит.

– Я кстати, Юльку уже того, почти отбил у мгимошника – Кузнецов смотрит на Леву – Организуешь мне комнату Лебинзона?

– Зачем тебе аспирантская однушка в общаге? – удивляюсь я, обвожу руками гостиную – Приводи прямо сюда!

Коган согласно кивает, Дима счастливо улыбается.

– Спасибо, парни! За мной не заржавеет.

*****

Регистрация пьес в ВААПе проходит ровно – мы попадаем к разным специалистам в литературном отделе и «лениниана» не вызывает подозрений. Встреча с «метеоритами» также оставляет позитивные впечатления. В четверг вечером мы собираем молодежь в Абабурово на шашлык. Лева достает на Дорогомиловском рынке отличную свинину, Димон покупает овощи и картошку. Мне же остается только показать класс, грамотно замариновав мясо. Удается организовать и музон – из «конспиративной» квартиры привожу на дачу Грюндиг, врубаю твист фоном к встрече. Не очень патриотично, зато бодро и весело. Встреча больше походит на вечеринку. Приходят Вика с Юлей, а также три новых девчонки-первокурсницы. Вокруг них сразу начинается круговорот парней-метеоритов. Мою речь о правилах клуба и экзамене слушают вполуха – всем хочется танцевать.

– А мне можно значок? – Вика мило краснеет, разглядывая блестящую комету у меня на груди

– Где мои мозги?! – я достаю из кармана метеорит, цепляю его на блузку девушки – Носи на здоровье, любовь моя!

Принятие в клуб сопровождается нежным поцелуем на виду у всех. Ребята даже перестают танцевать, разглядывая нашу пару. Потом взрываются одобрительными криками.

Шашлык уже готов, начинаю раскладывать по тарелкам. Их я тоже привез с Таганки, как и столовые приборы. Мясо получилось – объедение! Сочное, тающее во рту, с хрустящей корочкой.

– Русин, да ты хорошим мужем будешь! – опять провоцирует Юленька

– Все места заняты – смеется Вика в ответ, показывая язык

Вечер заканчивается чтением стихов у костра на улице. Поэзия «метеоритов» по большей части ужасна. Рифмы а-ля «любовь – морковь» и «пакля – шмакля», отсутствие хоть каких-нибудь идей. Впрочем, это не страшно и поправимо. Главное, что у ребят – глаза горят.

*****

4 июня 1964 года, четверг

Москва, Кремль

Собирались молча. По очереди поднялись лифтом наверх. Прошли через небольшой сквозной зал-приемную, полный людей. Открыли дверь в главный кабинет страны. Здесь Сталин когда-то вершил судьбы мира и страны, а теперь проходили заседания Президиума.

Справа высокие окна, выходящие на Красную площадь, полностью зарытые тяжелыми шторами из белого плотного шелка. Слева, в углу – большой письменный стол. На нем чернильный прибор, книги, бумаги, пачка отточенных черных карандашей. Несколько пепельниц и графинов с водой.

Все вошли в кабинет, начали рассаживаться за столом заседаний. Председательское кресло занял мрачный Хрущев. Загоревший Никита Сергеевич единственный был одет в черные брюки, украинскую косоворотку, поверх которой накинут легкий светлый пиджак. Все остальные члены Президиума были в официальных темных костюмах и галстуках.