Я спас СССР! Дилогия

На этом фоне резко улучшаются отношения и с Францией. Совсем скоро состоится успешный визит Де Голля, после которого он вообще выведет страну из НАТО. А заодно отправит в Штаты целый корабль с долларовыми купюрами. И попросит обменять зеленые фантики на золото. Ведь бакс «обеспечен» желтым металлом! Самая надежная валюта в мира! Тридцать пять баксов – одна унция. И вот тут и выяснится, что «король то голый». Американцы откажутся менять и золотой стандарт рухнет. Штатовцы не простят Де Голлю измены. Еще спустя несколько лет во Франции случатся студенческие волнения. В 69-м году он уйдет в отставку.

Я посмотрел на часы. Три часа ночи! Нет, пора спать. Подошел к окну, открыл форточку. Может ночная прохлада поможет уснуть? Увы. Мозг лихорадочно искал выход.

За год до отставки Де Голля случится Пражская весна. Обуржуаживание чехословаков уже идет быстрыми темпами. В конце десятилетия они захотят и политических свобод. СССР придется вводить войска, это крайне негативным образом скажется на взаимоотношениях и с союзниками и с Европой в целом. Внутри страны вновь поднимут голову диссиденты. Как же… Можем править только с помощью штыков.

Я ложусь в постель. Какие-то мысли еще бродят в моей голове, еле слышно шепчет СЛОВО и тут я незаметно проваливаюсь в сон.

*****

«Нас утро встречает прохладой…». У Индустрия срабатывает большой круглый будильник и мы просыпаемся. Я с громадным скрипом. Глаза красные как у вампира. Щетина еще больше отросла – шрама уже под ней не видно.

Водные процедуры, уборка комнаты. Легче всего это делать в воскресенье, на энтузиазме. Никуда не надо срочно бежать, перед кем-то отчитываться…

– Русин! Тебя звонят – к нам в комнату заглядывает дежурный. Тащусь к телефону, беру у трубку:

– Общежитие слушает

– Привет, шутник – в трубке раздается резкий мужской голос – Загляни ко мне сегодня. К 12

– Куда? – мозг отказывается узнавать собеседника.

– На Таганку

В трубке раздаются короткие гудки.

Я иду в душ, включаю воду. Сначала холодную, потом горячую. Чередую. Закрываю глаза, терзаю память Русина. Мне только что звонил Степан Денисович Мезенцев. Фронтовой друг отца. Генерал, начальник 3-го главка КГБ. Военная контрразведка – особые отделы в армии, на флоте…. Видел его Русин после смерти матери трижды. Сразу после дембеля, на первом и втором курсе. Все разы – на конспиративной квартире. В первую встречу Мезенцев настоял на МГУ. Во вторую и третью, дал денег. Много. Собственно, с этих средств куплена Спидола, часы, фотоаппарат…

Я завтракаю, одеваюсь.

– Куда собрался? – Димон похоже готов ехать со мной

– Надо встретится… с одним человеком.

Кузнецов понимающе кивает. Подмигивает мне. Хорошо, что Индустрий корпит над учебниками и ничего не видит.

Я качаю головой. Кузнецову, как и мне – 24. А в заднице все еще детство играет. Зарница плюс Казаки-разбойники.

Я выхожу из метро Таганская и нос с носом сталкиваюсь… с двухэтажным автобусом. Сначала стою в некотором оцепенении, наблюдаю, как народ грузится внутрь. Причем, практически никто не поднимается на вторую «палубу». Подхожу ближе, смотрю шильду на капоте. Да это же немецкие Büssing Do-56! Кажется, Хрущев получил их в подарок от председателя немецкого Совмина Отто Гротевеля. Пару или тройку штук. А они оказались не очень удобными. Опасно раскачивались при движении, грелись… И их скоро списали. Выходит, что пока нет… Живы еще бродяги.

Подивившись на ретро-автобус, я дошел пешком до Воронцовского переулка. Тут в старом, еще довоенной постройки здании, на третьем этаже располагалась служебная квартира. Их еще называют оперативными. Я позвонил, дверь открыл лично Мезенцев. Подтянутый мужчина, среднего роста, в обычном двубортном костюме. Высокий лоб был украшен многочисленными морщинами. Глаза карие, узкие губы. Взгляду зацепиться не за что.

– Проходи – Степан Денисович тоже внимательно осмотрел меня с ног до головы. Похоже, заметил шрам на скуле. Внимательный. Я мысленно поежился. Тяжело будет с таким.

Я зашел внутрь. Двухкомнатная квартира была обставлена в странном эклектичном стиле. Кожаные кресла, бюро с инкрустацией, в спальне была большая железная кровать с никелированными шарами, в шкафах заметил много книг по ботанике. На письменном столе в гостиной стоял мраморный чернильный прибор и ручки с железными перьями. Такими я писал в первом классе.

Мезенцев уселся за стол, я рядом на стуле.

– Алексей, ты знаешь, зачем я тебя позвал? – Степан Денисович достал пачку Мальборо, закурил

– Вы испытываете чувство вины – с такими людьми надо сразу играть «в открытую» – Наверное, мой отец просил вас заботиться обо мне и маме, если с ним что-то случится.

Я сумел удивить Мезенцева. Тот расслабил узел галстука, скинул пепел с сигареты в хрустальную пепельницу.

– Откуда ты об этом знаешь? Подслушивал наши разговоры с мамой в Самарканде?

– Да.

– Не ожидал… И в чем же моя вина?

– Вы не смогли позаботиться о маме, от меня отделываетесь деньгами

Мезенцев глубоко затянулся. Я видел, что он хочет мне сказать что-то резкое, но сдерживается.