Я спас СССР! Дилогия

Но по прибытии в редакцию вдруг выясняется, что главред в загранкомандировке. Мне снова надо иметь дело с очередным замом. Ну, что за засада! Хотя понятно: конец июля – все в отпусках и разъездах. Только у меня уже сил нет на новые знакомства и очередной пересказ событий незнакомому человеку. С самим Сатюковым можно было бы говорить вполне откровенно, а с его непонятным замом? Что он за человек? Какой группировке симпатизирует? Нет уж… лучше иметь дело со знакомым, от которого хоть знаешь чего ждать, тем более что мои широкие полномочия, подтвержденные подписью Хрущева, вполне позволяют мне сделать выбор по своему усмотрению. Поэтому прошу секретаршу главреда вызвать мне Когана-старшего. Потом набираюсь наглости, и еще прошу ее сделать нам с Димкой чай. В горле пересохло, а когда я ел сегодня, вообще не помню, кажется, рано утром что-то сунул на бегу в рот перед самым выходом.

Через несколько минут Марк Наумович входит в приемную. Лицо усталое, узкие плечи сгорбленны, седые волосы по бокам лысины всклокочены. Оно и понятно – на часах почти восемь, а Коган – старший еще на работе, как и та часть коллектива, от которой зависит запуск номера в печать. Не легка ты журналистская доля! Но когановская белая рубашка, накрахмаленная Мирой Изольдовной, даже вечером в идеальном порядке.

– Алексей, Дмитрий?! – его кустистые седые брови удивленно взлетают вверх. – Что вы здесь делаете?

Вместо ответа по очереди протягиваю ему «мандат» подписанный Хрущевым, потом свою речь с митинга с кратким изложением событий, последним вручаю обращение зиловцев к Пленуму. Марк Наумович быстро пробегает глазами бумаги, бросает нечитаемый взгляд на секретаршу – даму средних лет, непроизвольно покусывающую от любопытства свои полные губы.

Коган тихо материться, я слышу: "... такого еще не было".

– Так это мы вас, оказывается, ждем?! – журналист еще раз пробегает взглядом обращение – Вот из-за этого вся редакция на ушах стоит?

– Нас. Марк Наумович, принимайте на себя командование. Как я понял, Павел Алексеевич в командировке, а я здесь кроме вас ни с кем не знаком.

– Я конечно готов... – "золотое перо Правды" задумчиво поглаживает лысину – Но что конкретно надо делать?

– Набросать передовицу и вставить в нее это обращение к завтрашнему Пленуму. Хрущев одобрил.

Коган оборачивается к встрепенувшейся секретарше:

– Верочка, нам придется воспользоваться кабинетом Павла Алексеевича, ситуация чрезвычайная.

– Конечно, Марк Наумович! А…

– И найдите для молодых людей что-нибудь перекусить, подозреваю, что поесть им сегодня было некогда.

– Хорошо, я сейчас все организую.

– Потом минут через сорок вызовете нам кого-нибудь из корректоров и метранпажа, я думаю, к тому времени мы управимся.

Секретарше пришлось умерить свое любопытство и срочно заняться делами. Коган широко распахнул перед нами двери главредовского кабинета

– Прошу…

Я без особого пиетета окидываю взором обиталище Сатюкова. Это сколько же кабинетов мне сегодня довелось увидеть? И сам уже со счета сбился. Но по большому счету все они для меня теперь на одно лицо – всего лишь временное казенное пристанище высоких чиновников, с той лишь разницей, что где-то обстановка побогаче, а где-то попроще. «Командный пункт» главной газеты страны явно проигрывал стильному кабинету Аджубея, а уж тем более роскошному цэковскому кабинету Шелепина.

Марк Наумович сел рядом со мной за длинный стол для совещаний, не спеша достал трубку, набил ее табаком из кисета, раскурил, пахнув на меня табачным ароматом. Димка примостился напротив нас, сняв наконец с шеи фотоаппарат и интересом посматривая по сторонам. Ну, да… когда еще ему удастся в кабинете главреда Правды побывать.

– Рассказывай, Алексей, как из простого студента в комиссара превратился. Хотя какого уж «простого»… Роман твой в «Новом мире» печатается, в Огоньке тебя снимают, в Кремле с трибуны выступаешь…

– Марк Наумович… я не уверен, что могу все вам рассказать. Здесь затронуты государственные интересы.

– А мне все и не надо, боже меня упаси от этих гостайн! Но ты же понимаешь, что невозможно написать хорошую передовую статью Правды лишь на основании этой бумаги… – он кивает на текст моей речи. – Как минимум, это не профессионально. К тому же я сам полжизни живу под подпиской.

– Понимаю.

– Тогда предлагаю так. Я тебе даю слово коммуниста, что дальше меня рассказанное не пойдет, а ты вкратце, без лишних секретных подробностей рассказываешь мне, что же произошло на самом деле.

Я кошусь на Димона. Вот у кого точно подписки нет. Имел ли я вообще право втягивать друга во все это? Коган правильно расценивает мою заминку. И быстро переводит разговор на другую тему

– Дмитрий, а ты митинг фотографировал? У тебя там есть хорошие кадры, которые нам можно было бы использовать?

– В передовой статье Правды?! – изумлению Кузнеца нет предела

– А что такого? Если снимки у тебя хорошего качества.

– Ну, не знаю… А потом на этой пленке много и наших с Лешей личных кадров, мне не хотелось бы их отдавать в чужие руки.