Я, сорняк и особняк (СИ)

— Эм… — замялась я, видя жуткие мощи и вслушиваясь в капанье крови на мозги.

Чистенький труп лежал в уголке. Макс взмахнул тряпкой, и в комнате стало еще грязнее.

— Вы говорили, что прибираетесь! — возмутилась я, глядя на мусор, появившийся из-ниоткуда.

Уборка, юная мадемуазель, дело тонкое! — философски заметил Макс, закрывая двери.

Я уже двинулась в соседнюю комнату. Но она была закрыта.

— Позвольте, юная мадемуазель, — послышался голос Макса. И по мановению его руки дверь в комнату распахнулась. — Прошу!

Отовсюду на меня бросились какие-то мелкие пушистые твари, похожие на хищных хомяков. Я завизжала. Макс прошуршал чем-то, и от меня отлипли.

— А кого я вам принес? М? — игриво заметил дворецкий. — Риэлтора! Свежего!

Я не знаю откуда, но в руках Макса появился огромный мешок со следами крови и борьбы. Он бросил мешок пушистикам, которые налетели на него и облепили со всех сторон.

— Самое странное, что только риэлторов любят, — невозмутимо произнес дворецкий. — Я пробовал почтальонов, гостей и даже сектантов. Но от сектантов у них запор, от почтальонов — понос, после гостей они вообще какие-то вялые… Ума не приложу, что делать!

Я тоже не приложу. Пойду-ка я приложу что-нибудь холодненькое к моей попе. А то мне уже плохо.

— Прошу! Дамы первые! — послышался голос Макса. Он приоткрыл двери. А я отрицательно замотала головой. Да не, ну нафиг!

Дворецкий невозмутимо открыл двери. В комнате не было ничего, кроме выцветших, облезлых обоев.

— Он просто стесняется, — пояснил Макс. — Вы для него новое лицо! Кис-кис-кис!

Я опасливо посмотрела по темным углам.

— Я же говорю. Он у нас стеснительный. Прячется в темноте. Вот не выйдет ни в какую! — заметил дворецкий, пока я обмирала, рисуя себе ужасы. — Кушать будешь?

Из-за угла раздалось рычание. Я спряталась за Макса. Тот достал из ведра кусок мяса и бросил его в темноту. Оттуда послышалось чавканье и рычание.

— Пойдемте, юная мадемуазель. Он сегодня не в духе. Видимо, настроения нет, — учтиво заметил Макс, прикрывая двери.

Меня мучил один вопрос. Но я все не решалась задать его, считая такие расспросы неприличными. Если у Адама есть отец, то где его мать? Где она похоронена?

— Простите, а вы не знаете…, - я постаралась сделать очень будничный вид, скрывая жар покрасневших щек. — А матушка Адама давно умерла?

— Наверное, — заметил дворецкий. — А почему вы интересуетесь, юная мадемуазель? Неужели вам интересно генеалогическое древо вашего будущего супруга?

Я решила зацепиться за то, что в проклятом поместье должен быть призрак свекрови!

— Знаете, я бы хотела познакомиться с родителями Адама. С отцом Адама, надо понимать, я знакома. А вот с матушкой нет. Если она умерла, то скажите на какую могилку мне отнести цветы? — я старалась, чтобы голос мой не выдавал предательского интереса к одной персоне.

— Я могу открыть вам секрет. Адам — приемный сын. Его взял старый лорд, когда Адам был еще крошечным, — начал дворецкий, пока мое сердце ликовало. — Да, старый лорд не женат.

— Что?! Да как вы вообще могли подумать, что я интересуюсь старым л-л-лордом, — вздрогнула я, когда Макс менял воду мокряку. И чесал его шваброй.

— Ой, простите, юная мадемуазель, — заметил Макс. А голос его изменился. — Я ни в коем случае не хотел вас смутить. И заставить краснеть, как вы краснеете сейчас. Если бы я знал, для чего вы интересуетесь, то наверняка бы отвернулся, чтобы не видеть вашего предательского румянца, горящих глаз и улыбки на лице.

— Бросьте! — дернулась я, чувствуя, что от дворецкого ничего не укроется.

— Ах да, я забыл! Нужно же бросить! Спасибо, юная мадемуазель! Старость — не радость. Как хорошо, что вы пошли со мной, — кивнул Макс, бросая мокряку тухлую р… руку! — А то потом скажут, что не покормил.

— То есть, Адам — приемный? — спросила я, взвешивая все, что знаю про эту семейку. Теперь понятно, почему он так трясется из-за наследства.

— Я вам ничего не говорил, юная мадемуазель, — строго произнес Макс. — Это огромная тайна.

— Да-да, — закивала я, пытаясь скрыть неловкость.

— Конечно, тайна! Его нашли в корзине! — прошептали плинтуса.

— С запиской! — прозвенела люстра в коридоре.

— Позаботьтесь о мальчике! Это было написано в записке! — пробасил подсвечник.

Я посмотрела на Макса, который невозмутимо открывал следующую дверь.

— Юная мадемуазель, — послышался голос Макса, когда я засмотрелась на странную дверь. В конце коридора была дверь, покрытая паутиной.

— А! — встрепенулась я, глядя на дверь с подозрением.

— Это — северное крыло. Туда запрещено ходить. Лорд Адам всем запрещает открывать эту дверь, — заметил Макс, пока я пожирала глазами старинную дверь.

Мой взгляд еще раз скользнул по таинственной двери, и я поняла, что нужно придумать предлог, чтобы попасть туда. Желательно незаметно для Макса.

— А что? Мы там не будем прибираться? — спросила я, как можно незаинтересованней. Это был первый случай в жизни, когда я хотела вооружиться шваброй и ведром. До этого такие чувства меня не преследовали!