— Мы отрежем от верхнего этажа одинаковые тонкие кусочки, чтобы получились равные сектора, сдвинем их, а сверху кремом замаскируем и розы переставим. Я не дам королю нож и буду резать сама, я же знаю, где резать, отмечу нужные места розами. Будет выглядеть, как будто он нетронутый, а это я только что разрезала. Записывающих устройств здесь нет, так что если вы никому не скажете, и я никому не скажу, то никто не узнает, — повернулась к министру и сделала коварные глаза: — А вещественные доказательства мы съедим. И тарелки вымоем. Идеальное преступление.
Он опустил голову и рассмеялся, сдающимся жестом поднял руки и вернулся на свое место, устроился поудобнее и повелительно кивнул:
— Действуйте.
Вера взяла тарелку, переставила на нее часть роз с верхнего этажа, лопаткой сняла весь этаж и переставила на ровное блюдо, отрезала ровненькие тоненькие кусочки, разделившие круг на три одинаковых сектора, середину тоже достала и положила на тарелку к изъятым кускам. Оставшиеся сдвинула друг к другу, опять лопаткой вернула на место, стала поправлять крем на боках, чтобы небольшие изменения радиуса не так бросались в глаза. Вернула на место розы, расставила чуть по-другому, взяла мешок с кремом и добавила еще ленточку у подножия второго этажа, чтобы скрыть неровности. Стала придирчиво вертеть и поправлять размазавшийся крем, вроде бы привела все в порядок, но отодвинувшись, поняла — порядок такой, на троечку, с натяжкой.
Нет, если не придираться, то все выглядело целым и красивым, но она-то видела, как все было до этого, и она не могла не заметить, что крем мятенький, да и розы наверху теперь самую малость великоваты, ее дизайнерский взгляд эту дисгармонию сразу уловил. Повернувшись к министру, она поняла, что он тоже заметил, но его этот нюанс несомненно радовал, и Вера решила не напрягаться — король сюда не на смотр талантов придет, а поговорить, какая разница, насколько идеален будет стол? Министр доволен, что еще нужно?
Махнув рукой на торт, она включила чайник, взяла два блюдца и стала расставлять сэкономленные кусочки, добавила на них пару завитков крема, заменила чай на горячий и с пафосной торжественностью поставила на стол два блюдца:
— Это мне, это вам, — протянула министру ложку: — Сами?
— Нет, — замотал головой он, — у меня лапки, нет-нет.
Она изобразила лицом "лентяй и фантазер", положила ложку и пошла за еще одной, когда вернулась, на его блюдце было пусто.
— Где торт? — округлила глаза она.
— Если я скажу, вы не поверите, — сделал честные глаза министр.
— Да конечно! Лапки у кое-кого загребущие сильно.
— Там есть еще кусочек, — он указал глазами на последний, который она хотела отдать Двейну. Вера возмущенно прищелкнула языком, но торт подала, села за стол и попробовала свой кусочек. Министр не шевельнулся. Она посмотрела на него, сделала удивленные глаза:
— Что? Лапки все, устали?
— Лапки… не предназначены для ложки. Я безмолвно требую.
Она отложила свою ложку и взяла его, стала его кормить, поинтересовалась:
— Ну как?
— Отлично. Но сахара я бы все-таки добавил.
— Я уже добавила.
— Да? Мало, наверное.
— Ничего не слипнется?
— Пока прецедентов не было. Но чаем можно и запить.
Она подала ему чай, отпила своего, взяла еще кусочек торта. И услышала шаги в библиотеке и веселый голос короля Георга Шестнадцатого:
— Есть кто дома?
Вера подняла глаза на министра, беззвучно изображая губами: "Упс…"
Он встал и молча вышел из комнаты, она пошла за ним.
4.33.4 Визит короля
В библиотеке горел свет и топтался с корзиной фруктов в руках король, рассматривая ботинки, весь глянцево-блестящий, небрежно элегантный, слегка смущенный и чем-то очень довольный. Напротив него мрачной матовой статуей застыл министр Шен, с таким видом, с которым обычно пытал Барта, а Барт изображал детюшечку, которая говорит, что больше не будет, а сама будет.
— Привет, — Вера подошла ближе, король посмотрел на нее с широкой улыбкой:
— Вера, как давно я…
Она беззвучно ахнула, подняла руку и закрыла ему глаза.
В голове с диким треском ломались шаблоны, пытаясь совместить несовместимое, она пыталась верить своим глазам и не могла — глаза говорили ей, что ее ладонь лежит на лице министра Шена, молодого, кудрявого и светлокожего, а здравый смысл требовал повернуть голову и посмотреть на настоящего министра, взрослого и смуглого. Она послушала здравый смысл, подняла глаза и встретилась взглядом с темными раскосыми глазами, которые так капитально сбили ее с толку, что кроме них она умудрялась вообще ничего не видеть. А стоило бы. Опять повернувшись к королю, она приложила воображаемую линейку к подбородку, к линии челюсти, к скулам, к губам…
"Где были мои глаза все это время?!"
Король улыбнулся шире и она чуть руку не отдернула от ощущения, что прикасается к министру Шену, так, как никогда не прикасалась, и вряд ли посмеет в ближайшее время.
— Я же говорил, — мрачно процедил министр, Вера дернулась от мозголомного ощущения, что голос министра раздается далеко от министра, отвернулась и услышала ироничный голос короля: