Я слишком долго мечтала

Еду в Руасси, проклиная ограничение скорости на национальном шоссе, которое мешает мне наверстать упущенное время, хотя трафик не такой напряженный, как я опасалась. Рейс в Лос-Анджелес!.. Двадцать лет назад, между возвращением из Монреаля и вылетом в Город ангелов, я ехала этим же путем и плакала, плакала, плакала.

Париж – Порт-Жуа; Порт-Жуа – Париж.

Двадцать лет…

Знаменательная цифра! Ровно столько Пенелопа ждала любимого мужа. Я пытаюсь улыбнуться. И представить себе нашу историю запечатленной на фреске… или на деревянной мебели?..

Мой телефон на приборной панели звонит на выезде из Гонесса, километрах в трех от Руасси, так близко к аэропорту, что кажется, будто самолеты взлетают с пшеничных полей. Глянув на часы, я убеждаюсь, что не опаздываю, значит, звонят не из Air France.

Да и номер мне неизвестен.

Поднося телефон к уху, одновременно пытаюсь вернуться в нынешнее время, отправив в дальний угол памяти ту безутешную Натали двадцатилетней давности, чтобы сосредоточиться на сегодняшнем, нетерпеливо звучащем звонке.

– Натали?

– Да… кто это?

– Натали, это Улисс. Я должен сообщить тебе плохую… очень плохую новость.

18 1999

Весь обратный путь я плакала.

Монреаль – Париж.

Море слез.

Квадратные метры бумажных салфеток.

А также литры шампанского, которое Фло таскала для меня из бизнес-класса.

– Поплачь, моя хорошая, поплачь.

Я больше никогда его не увижу.

– Вы и общались всего ничего, несколько часов, да и то просто целовались.

Я больше никогда не увижу Илиана.

– Ты избежала худшего, моя красавица, ты спаслась от землетрясения. Поверь мне, ты исчезла вовремя. Попереживашь еще несколько дней, а потом все это станет прекрасным воспоминанием до конца жизни.

Как представить, что мне больше никогда не суждено пережить мгновения, которые потрясли меня до глубины души?!

– И вот что я тебе скажу: кончай из себя изображать Бриджет Джонс, на свете полно женщин, которым было куда хуже твоего! Тебя хоть ждут дома Джепетто и твоя маленькая принцесса.

Фло была права. И я, как всегда, вернулась в Порт-Жуа… с одной неотвязной мыслью. Илиан… У Лоры сразу – каким-то чудом – прошел отит. Она забралась ко мне на колени, начала радостно трясти стеклянный шарик со снежным бураном над замком Фронтенак и, глядя на него еще не просохшими от слез глазами, засыпала меня вопросами: «А ты видела медведей? А пингвинов? А ты ездила на санках с собачьей упряжкой?» – и мольбами взять ее с собой в следующий раз, потому что папа объяснил, что я улетела в волшебный город, где живут Минни, Анастасия, Мулан и Покахонтас[52].

А потом Оливье крепко обнял меня, заметив, что мне сильно не по себе.

– Я потеряла документы, Оливье, все документы!

– Ну ничего, ничего страшного, Бобренок. Это всего лишь документы.

Оливье – моя опора. Оливье сделан из самого прочного дерева.

* * *

Шесть дней я отдыхала в Порт-Жуа, перед тем как отправиться в следующий рейс, в Лос-Анджелес. Все это время Оливье не умолкая разговаривал со мной. Оливье считал, что я переутомляюсь, Оливье уговаривал меня перейти на полставки, Оливье предлагал мне завести второго ребенка, Оливье признался, что очень беспокоится за меня, но я его заверила, что все хорошо, Оли, все к лучшему, спасибо тебе, все пройдет.

И я не лгала.

Все пройдет – но даже когда я доверяюсь Оливье, когда я отдаюсь Оливье, я думаю о другом. О другом человеке, исчезнувшем где-то там, на планете.

Не оставив никакого следа, никакого адреса.

Ничего, что позволило бы мне броситься в его объятия.

И только одна безумная мысль не выходит у меня из головы: я стала стюардессой лишь для того, чтобы найти его. Где бы он ни был, в любом уголке планеты.

* * *

– Натали!

Я плакала всю дорогу от Порт-Жуа до Руасси. Выплакала все слезы, которые сдерживала шесть дней, проведенных дома. А теперь створы шлюзов наконец открылись, слезам можно дать волю. Любая из подружек объявила бы мне, что я впала в жуткую депрессию. К счастью, со мной в Лос-Анджелес летят стюарды, которых я прежде не знала. Флоранс отбыла в Шанхай, Жан-Макс – в Рио.

– Натали! – повторяет Глэдис, наша «старшая», весьма манерная девушка (такие идут работать стюардессами по одной причине: хотят бесплатно повидать дальние страны, им скучно сидеть дома в одиночестве, ведь муж – занятой человек, хирург, архитектор или адвокат). – Натали! Для тебя есть письмо в окошке Air France.

Письмо?

Я бегу со всех ног. Письмо… Стюарды никогда не получают писем! Меня просят предъявить удостоверение личности и вручают конверт. Я так взволнована, что в спешке скорее разрываю, чем раскрываю его. Я уже догадалась!

В конверте – все мои документы. Все – потерянные вместе с сумкой. Социальная карта, карточка избирателя, водительские права, страховой полис и даже фотографии: Лора в свой первый школьный день и мои моментальные снимки, где я строю дурацкие гримасы.