Я сделала ошибку

Сегодня Рождество. Даже Мелисса вскочила с кровати ни свет ни заря и лихорадочно вскрывает под елкой подарки вместе с сестрой. Еще одно напоминание о том, что девочки, хотя уже и подростки, в глубине души до сих пор остаются детьми. И им по-прежнему нужны оба родителя. С другой стороны, разве это когда-нибудь изменится? Даже в своем возрасте я бы все отдала, чтобы иметь мать, с кем можно посекретничать. Не ту, которая ушла, а такую, кому я доверяла бы. Точно так же, как мои дети доверяют мне.

Слова мужа во время того нашего вечернего похода по магазинам постоянно крутятся у меня в голове вместе с моими ответами.

– Его зовут Мэтью Гордон, – сообщил он. – Ты его знаешь?

– Нет, – ответила я с фальшивой беспечностью, которая так легко сопровождает ложь. – Не припоминаю. Он что, статист?

– Нет, но он сказал, что подумывает открыть агентство, специализирующееся на актерах массовки, вроде твоего. Кажется, в девяностые он сыграл главную роль в каком-то сериале. Я и сам такого артиста не помню.

Впрочем, мой муж не великий телезритель. Если он бывает дома по вечерам, то скорее уткнется носом в зубоврачебные бумаги вместо экрана.

– Ты назвал ему мою девичью фамилию? – спросила я, пытаясь говорить спокойно. До того как вышла замуж за Стюарта, я была Поппи Смит.

– Нет. Я подумал, что не следует вываливать всю подноготную, не посоветовавшись с тобой. Собственно, мы беседовали совсем недолго.

Недолго? Но вполне результативно. На мгновение у меня перед глазами возникла пугающая картина, как они вдвоем обсуждают меня.

– Как идут твои исследования обезболивающих? – поинтересовалась я, кажется, уже во второй раз, лихорадочно пытаясь его отвлечь.

Муж сделал еще один глоток горячего шоколада, словно тянул время перед ответом.

– Из них может получиться кое-что весьма любопытное, – произнес он. – Вообще-то мы решили написать об этом статью.

– «Мы»? – переспросила я, хотя прекрасно знала, кого он имеет в виду.

– С Джанин, – небрежно пояснил он.

Мне уже начинало по-настоящему не нравиться это имя. Оно навевало образ женщины, пахнущей приторными французскими духами, обожающей флиртовать с чужими мужьями. Конечно, это нелепо. Имена не имеют ничего общего с характером. Или имеют? И если да, то что имя Поппи[3] говорит обо мне? Я цветок, дань памяти павшим? Или наркотик, на который легко подсесть?

– Значит, теперь вы будете проводить больше времени друг с другом? – уточнила я.

Стюарт пожал плечами:

– Возможно.

Затем он сменил тему на предстоящее поступление Мелиссы в университет. Ей уже предложили место на факультете английской литературы в Дареме, от чего, по словам Стюарта, «было бы безумием отказаться». Но сама Мелисса по-прежнему больше склонялась к театральной школе.

– Если она решила стать актрисой, – возразила я, – ей, вероятно, так будет лучше.

Казалось, мы ни в чем не могли прийти к согласию.

– Не кричи! – попросил Стюарт в какой-то момент, смущенно оглядывая кофейню.

А я что, кричала?

Как только мы вернулись домой в тот вечер, я взяла мобильный телефон с собой в ванную и отправила Мэтью сердитое сообщение:

«Как ты посмел так нагло

заявиться к моему мужу?»

Его ответ пришел мгновенно:

«Я могу обратиться к любому дантисту,

Попс. Это свободная страна».

«Да брось!

Ты сделал это, чтобы сказать ему, что ты актер.

Знал, что тогда он может сболтнуть тебе,

что я тоже актриса. И все это только

ради попытки меня взбесить».

«Я же говорил тебе, Попс. Я тебя не отпущу.

Ты сама знаешь, что хочешь меня так же сильно,

как я тебя».

«Нет, Мэтью, я тебя не хочу.

Прекрати это немедленно. Пожалуйста».

Ответа не последовало.

И вот теперь мы изображаем счастливую семью на Рождество, словно я вовсе не спала с другим мужчиной и будто отношения моего мужа с этой Джанин совершенно вне подозрений. Как это отразится на наших детях? Вдруг они узнают о той моей ночи в отеле Уортинга? Подростки – максималисты. Очевидно, они больше не захотят жить со мной. Выберут своего отца и Бетти. У меня и раньше возникали подобные опасения, но теперь они звучат все громче и громче в моей голове.

Страх и дурные предчувствия вынуждают меня держать мобильный телефон при себе весь день, даже пока я вытаскиваю из духовки запеченную индейку в орехах (Бетти уже много лет не ест мяса, и для нее приготовлена рыба). Я постоянно смотрю на экран, чтобы не пропустить звонок Мэтью. Но он не звонит. Разумеется, нет. Мэтью слишком занят заботами о Сандре.

По мере того как проходит день, я перестаю часто проверять телефон и постепенно расслабляюсь. Я звоню папе, чей голос звучит весьма бодро.