Я сделала ошибку

Женщина, которая так охотно привела любовника к себе в номер 404 вчера вечером, кажется мне теперь чужой. Я – не она. А еще, яростно твержу я себе, я не из тех, кто может быть «разлучницей»; не из тех, кто крутит романы с чужими мужьями. Я должна отсюда уйти. Я должна все исправить.

Я высвобождаюсь из объятий Мэтью и надеваю нижнее белье.

– Что ты делаешь?

– Это была ошибка, Мэтью. Ужасная ошибка. Я люблю своего мужа.

Как только я это говорю, понимаю с болезненной уверенностью, что это правда. Я не хочу быть ни с кем, кроме Стюарта. Неужели мне пришлось пересечь запретную черту и заняться сексом с кем-то другим только для того, чтобы увидеть: как ни удивительно, но единственное, что действительно имеет значение, – это прочная семейная жизнь, которую мы с мужем построили для себя.

– И ты тоже любишь Сандру, – добавляю я.

Мэтью молчит, и я заставляю себя взглянуть на него. Он смотрит в пол.

– Не знаю, – тихо произносит он. – Между нами уже много лет ничего не было. Она так и не простила меня с тех пор, как все это провернула. Поняла, что я никогда не смогу забыть тебя.

Что? Я смутно припоминаю, как вчера вечером Мэтью сказал нечто вроде: «Не было и дня, чтобы я не думал о тебе». Но это откровение о Сандре – совсем другое.

Интересно, не валяет ли он дурака? Но он кажется очень серьезным.

За моим шоком теперь следует гнев, который находит выход:

– Тогда почему ты вообще бросил меня? Почему тебе понадобилось более двадцати лет, чтобы связаться со мной?

– Потому что я слышал, что ты вышла замуж, и не хотел портить жизнь, которую ты создала. Я думал, ты ничего не захочешь, во всяком случае со мной. Но новая встреча с тобой, Попс… Что ж, это заставило меня пересмотреть свою жизнь. Прошлая ночь была потрясающей! Я просто не могу потерять то, что мы обрели. Я думал о том, чтобы оставить Сандру, много лет назад. Я почти сделал это, но потом она заболела – и это было бы неправильно.

– Вот именно, – киваю я. – И это было бы неправильно и сейчас.

Я беру со стула сумку и направляюсь к двери.

– Не надо, – просит он, хватая меня за руку. – Мы все уладим, Поппи. Это будет трудно, но мы не можем оставить все как есть. Это слишком дорогое чувство.

– Прекрати! – говорю я, пытаясь вырваться. – Ты делаешь мне больно.

Но Мэтью меня не слышит.

– Я так больше не могу. Я так несчастен. – Он рыдает, как ребенок.

– Мэтью… – Мне наконец удается освободиться от его хватки. – Я не оставлю своего мужа. Я не стану рушить семью из-за этого.

Тогда он отпускает меня. Я выскакиваю за дверь и бегу к лифту. Ненадолго задержавшись у окошка регистрации, чтобы оплатить счет, я узнаю́ от молодой девушки за стойкой, что он «уже оплачен джентльменом».

Я выбегаю из дверей. Слышу позади оклик по имени, но не оглядываюсь. Вижу проезжающее такси. Машу рукой и падаю на заднее сиденье. Моя рука пульсирует болью там, где Мэтью схватил меня. Затем я проверяю телефон и вижу, что есть новое сообщение голосовой почты. От Мелиссы, полчаса назад.

«Где ты, мама? – слышу я ее умоляющий голос. – Почему не берешь трубку? Дейзи не может найти свою тетрадь по французскому языку, а бабушка велела сказать тебе, что сегодня вечером меня оставят после уроков. Не сердись».

С ума сойти! Как я могу отныне сердиться на них после того, что сделала сама?

Я закрываю лицо руками, словно таким образом могу стереть события прошлой ночи. Что они будут делать, если узнают?

Внутренний голос отвечает мне с тихой угрозой:

«Ты должна сделать все, чтобы этого никогда не случилось».

Глава 12 Бетти

В течение нескольких недель после нашего ужина у Джейн и Гэри муж почти не разговаривал со мной. А когда он все же цедил что-то сквозь зубы, в его голосе было столько гнева и презрения, что я стала предпочитать общению молчание и долгие пустые вечера, когда Джок выпивал в пабе. Приняв приглашение, я выставила его не только неполноценным, но и глупым. И это, по мнению Джока, было непростительно. Я вдруг поняла, что прошло уже несколько месяцев с тех пор, как он в последний раз называл меня своей «цыпочкой». Джок прекращал так делать и раньше, когда ему не понравилось, что я работаю в универмаге. Я постепенно начинала понимать, что настоящий Джок был вовсе не тем очаровательным парнем, за кого я выходила замуж, а задиристым, угрюмым мужчиной, который доволен только при условии, что все идет по его планам.

– Что такое с твоим Джоком? – спросила мама, когда я однажды зашла к ней. – Отец говорит, что он носится по всей фабрике, изображает главного босса и делает людям замечания по малейшим пустякам.

Я тяжело опустилась на диван. Новый цветной телевизор, который маме только что доставили – после многих лет собирания скидочных наклеек, – орал во всю мощь, но она не выказывала желания убавить громкость, а мне не хотелось просить.

– Моя подруга с дородовых курсов приглашала нас на ужин, – сказала я. – Они живут в одном из тех новых частных домов на Милл-стрит, и Джок вбил себе в голову, что они ставят себя выше него.

Мама усмехнулась:

– Возможно, он и прав. Тебе нужно придерживаться своего круга.

В точности слова Джока.