Я - Русский офицер!

— Никуда ты не пойдешь! Это, Валера, приказ! Я было залу…ся, так он мне такую песенку про мою маму спел, что я засомневался, не мой ли он папаша!? Так что, собирай манатки и пошли, пока начфин., начпрод., зам. по тылу на месте. Подпишем аттестаты и к Клавке за водкой. Отметим с пацанами наше убытие. Гулять будем всю ночь, до утра.

Краснов сидел, понурив голову и подперев ее руками. Папироса одиноко дымила во рту. Было такое ощущение, что он просто забыл про нее. Несколько минут он обдумывал, а потом сказал:

— Я, Ваня, одного не могу понять. Неужели они не могли взять курсантов из летных школ? На хрена там нужны такие пилоты, как мы?

— Трасса, Валера, сложная. Нужен опыт. Самолеты-то американские. Нас, я думаю, еще месяца два будут натаскивать в тылу!? — ответил Ваня и, толкнув друга в плечо, собрался на выход. — Ты идешь или будешь тут сидеть, словно филин на дубу?

* * *

В последнее время все чаще и чаще Краснов приходил к Леди во сне. После такой ночи Ленка просыпалась вся в слезах, и уже с самого утра все валилось из рук. Уже восемь месяцев она одна воспитывала сына Димку и каждый день верила в то, что вот-вот откроется дверь, и на пороге появится ее Краснов. Где он, что с ним, задавала она вопросы, стараясь хоть краем уха в сводках информбюро услышать его фамилию. Ей до сих пор не верилось, что прошло уже восемь месяцев, как она живет в Москве в квартире хирурга и начальника санитарного поезда Альберта Сергеевича Зверева. Его жена Екатерина Дмитриевна, довольно приятная седая старушка, лет шестидесяти пяти, стала ей второй матерью. После того, как под Минском, еще в сорок первом году погиб их сын, всю свою любовь и тепло она отдала Димке и Леночке. Она, словно родная мать, была всегда рядом, называя Димку не иначе, как внучок, а Леночку дочка.

Действительно, она была ей настоящей матерью, поскольку ее отношение к Лене поражало своей любовью и душевным трепетом. Екатерина Дмитриевна никогда не жалела продовольственного пайка своего мужа и до последней крошки делилась с Ленкой теми жалкими продуктами, которые получала по его аттестату.

В тот год в Москве было очень сложно. Враг, хоть и отбитый зимой на сотню километров от столицы, все же досаждал ночными бомбардировками. Почти каждую ночь приходилось прятаться в метро и пережидать этот кошмар до утра, который тоннами бомб и зажигалок сыпался на головы москвичей. Днем немцы летать над Москвой не решались. Плотный огонь зениток и истребительной авиации наносил врагу невосполнимый урон и только благодаря этому, столицу удалось отстоять.

Денежный аттестат матери был хоть и небольшой, но все же позволял жить чуть-чуть лучше, чем многим рядовым москвичам. Раз в месяц она ездила в финчасть военного госпиталя Москвы, где стояла на довольствии, чтобы получить те небольшие деньги, которые полагались ей по материнскому и своему аттестату.

В один из дней конца октября, спускаясь в метро по эскалатору, она увидела, как ей навстречу движется компания офицеров-летчиков. Они улыбались, что-то рассказывали друг другу, не обращая внимания на окружающих. Сердце Ленки как — то странно затрепетало в груди и странное предчувствие пронзило ее словно молния. В этот миг она мгновенно узнала молодого, стройного старшего лейтенанта! Она узнала бы его из сотен тысяч! Это был он, Краснов!

Лена хотела крикнуть, позвать Валерку, но подкативший к горлу ком, словно веревочная петля, перекрыл ей всякое дыхание. От собственного бессилия в ее голове сознание помутилось, и люди превратились в общую серую и расплывчатую массу.

Хватаясь за бегущий поручень эскалатора и, теряя сознание, Ленка присела на ступени. На какой-то миг темная пелена опустилась на глаза, и все звуки этого мира пропали, превратившись в постоянный звон. В тот миг чьи-то сильные руки подхватили ее и, Леди возвращаясь в реальный мир, очнулась. Летчики уже скрылись из виду.

Что делать? Бежать наверх и догнать его? Лена знала, что это просто невозможно. Упустив Валерку, она никогда не сможет найти его среди многочисленной толпы. Он, слившись с массой людей, словно привидение уже растворился в этом гигантском муравейнике. А возможно, даже исчезнет из ее жизни на долгие годы? Чувствуя, что она бессильна перед своей судьбой, Лена заплакала. Ей в тот миг было очень тяжело. Горечь, обида на свою беспомощность, голодным зверем глодали ее душу.

Тихо всхлипывая, Лена плакала, украдкой вытирая платочком набежавшие слезы. Словно в тумане она дошла до скамейки и присела, опершись на холодную мраморную стену.

Мало ли тогда было плачущих людей? Кто-то потерял отца, сына кто-то все вообще всех родных и близких. Война не щадила никого.

Несомненно, это был Краснов. Его лицо, его улыбку она бы узнала из миллиона. Ее сердце, словно было связано невидимыми нитями с сердцем Валерки. Из всего, что ей довелось пережить в этой встрече, это было не только разочарование, но огромная-огромная радость. Нет — это было настоящее бабское счастье! Валерка был жив! Он был жив, и это еще больше вселяло в нее силы и надежду на счастливое будущее, и долгожданную встречу.