Я решил стать женщиной

— Не горячись, ну, что ты прямо… Не надо увольнять тебя и не надо тебе увольняться. Придумаем что-нибудь. Столько лет ты уже отработал на одном месте и что…? Вот так просто уйти? — да, просто отсюда не уйдешь. Но Виктору Ивановичу я была благодарна за поддержку, мне было приятно хорошее отношение хорошего человека. — Давай прощаться, придумаю что-нибудь, отдыхай в праздники, после Нового года как-нибудь увидимся, — и мы опять принялись поздравлять друг друга с наступающим. Господи, когда же он уже будет! И побежала обедать в столовую.

* * *

Судак в кляре с соусом корнюшон ждал нас в славной академической столовой. Еще во времена нашей работы здесь в академии это замечательное блюдо навсегда изменило Катино имя. За обедом пятилетней давности оно вдохновило меня на очень «поэтичную и складную» рифму:

Эксибишэн, эксибишэн,
Два корнишэн
И компот.

Следующей была: «Корнюшончик — катюшончик». И моя красавица Катя стала навсегда для всех Катюшоном.

* * *

После нашего обеда я успела отвезти Катюшона в мастерскую, заехать домой, забрать Машу и приехать к трем часам непонятно зачем, предположительно за дорогими призами, на Маросейку. (Дотащить бы до машины телевизор!) Шикарная вывеска с изображением всей нашей планеты, не хухры-мухры тебе, висела перед нужным входом, у него же стоял совсем молодой человек. Костюм, галстук, серый, с огромными плечами, плащ и ослепительно белая рубашка на этом аккуратно стриженном молодом человеке должны были говорить о солидности и безупречной репутации фирмы.

— Здравствуйте, Вам на второй этаж, — с привычной отработанной улыбкой произнёс он привычную отработанную фразу.

«В армию тебе надо, а не хуем груши околачивать здесь на входе», — подумала я. Специфический румянец, зардевшийся на его щеках, делал молодого человека похожим на солдата первого года службы, у них обычно такой.

Мы вошли в указанную дверь: Со второго этажа по лестнице спускалась с совершенно неосчастливленными подарками лицами семейная парочка немолодых евреев.

— А телевизоры ваши где, — усмехнулась я.

— Да, какие телевизоры: — мужчина обиженно махнул рукой. — Таймшер это, на путевки опять разводят. Два часа просидели, лекцию слушали. Плати несколько тысяч и отдыхай раз в год по неделе, а где их найдешь потом, если заплатишь, — разочарованию их не было предела, эта симпатичная пара чуть не плакала. — Перед Новым годом: так не кстати, с работы отпросились: мы на пенсии, но работаем. Внуков пришлось через всю Москву к их тетке везти — это вторая дочка наша, а оттуда полтора часа сюда ехали. А сейчас обратно: Вот старые дураки, второй раз уже попадаемся.

— Ладно, Марчик, пойдем, в следующий раз будем умнее, — дрябленькое лицо преданно прижалось к плечу мужа, о не одном десятке лет совместной жизни свидетельствовало милое это движение, утерянную теплоту моих отношений с Машей увидела я. Какой неведанный секрет помог им сохранить ее?

На втором этаже у двери висела такая же роскошная вывеска, видеокамера над ней наблюдала за входящими, ведь раздавали бесплатно подарки, очереди и давки ожидала добрая фирма. Мы вошли внутрь, у самого входа стол с монитором и охранником, на мониторе отчетливо лестница, входная дверь и глобус на вывеске, в России наебывать небезопасно, не все добропорядочные престарелые евреи, есть и буйные. Не доглядели «таймшеры», не хватало на столе у охранника пулемета, только тогда могли бы они не бояться встречи с ними. Большая комната, большая вешалка, большой стол и маленькая, с засохшим лицом, девушка.

— Здравствуйте, раздевайтесь, проходите в конференц-зал, — поприветствовала она нас с застывшей с позапрошлого дня улыбкой.

— Девушка, у Вас туристические путевки: таймшер: разыгрываются? — спросила я.

— Да, у нас разыгрываются именно туристические путевки. Проходите, вам всё расскажут, у нас разные программы и предложения, — не веря своим ушам, девушка обрадовалась таким редким, заинтересованным таймшером, клиентам.

— Девушка, а почему, когда мне звонили, то сказали, что сегодняшнее мероприятие к таймшеру и туризму не имеет никакого отношения? — голос мой помрачнел и не предвещал ничего хорошего.

— Вы против туризма? — улыбка у девушки окончательно протухла и сползла с лица, оставив на нём только усталость.

— Я против обмана. Мне сказали, что я выиграл что-то от телефона до телевизора. Телевизора я здесь у вас не вижу, но если мне сейчас не дадут телефон, я его заберу с вашего стола, — девушка пододвинула телефон поближе и уже не снимала с него руку. Охранник оторвал свой зад и повернулся к нам передом, а к монитору, может быть, впервые за день задом.