Я решил стать женщиной

Я смотрела в окно и думала, что мне делать дальше. Я не была озабочена одной проблемой, все сразу они жидкой кашей варились у меня в голове... Менять мне пол? Или не менять. Как это происходит? А что будет с моей маленькой дочкой? Что будет с работой? Как будут складываться отношения с клиентами? А с женщинами? Сохранятся ли оргазмы? Где-то пишут оргазмы остаются после SRS, где-то пишут - нет. Хватит ли у меня здоровья для таких серьезных вмешательств в мой организм? И останется ли оно для полноценной последующей жизни? Я ничего об этом не знала: Отношения с Машей стали определенными, мы жили вместе, но я уже знала, наши пути разойдутся. Катя? Она была самой желанной для меня сейчас женщиной:, но даже когда она была, по ее словам, влюблена в меня, она не была моей: Она принадлежала бабушке, папе, сестрам, сырникам на ужин, она принадлежала сегодняшнему дню и удовольствию данного момента, но никогда не была моей. Несколько лет она поощряла меня - <купи себе эти женские брючки>, <померяй эту юбочку>, <почему ты не накрасилась?>. А потом заявила мне: <Ты совсем стала женщиной, ты не сможешь быть моим мужем>. И она, конечно, права, она, конечно, заслуживает нормального мужчину. Работа: дурацкая - ее становилось меньше. При переезде в Катину студию деньги мы стали делить пополам, и получать по правилам арифметики я стала в два раза меньше. Я рассчитывала, что в лучшей студии работы будет больше, а больше ее не становилось. Раньше мы снимали всё, теперь к нам обращались только <большие> и известные клиенты, но они никак не хотели равномерно распределиться на протяжении года. Они то шли плотной чередой, занимая даже наши выходные, и мы снимали тогда с утра до вечера, то очередь их обрывалась, и мы могли две-три недели сидеть без работы. И общая динамика этого процесса была в данный момент не радующей.

Конечно, во многом подпортил нашу жизнь кризис неожиданно грянувший, как стихийное бедствие: лучше после него не стало:

Вначале меня веселило, как все обезумели от подпрыгнувшего доллара, как все кинулись в магазины скупать товары по старым ещё ценам. Посмеялась: посмеялась: и, повинуясь заложенным в меня уже генетически нашей советской системой стадным инстинктам, я также как и все, сдурев от счастья от последней возможности купить товар подешевле, кинулась за истеричной толпой в безумный водоворот магазинной толчеи, и сама накупила непонятно зачем в хозяйственном магазине на улице Живописной три совершенно одинаковые стремянки, три смесителя и ещё один смеситель для биде, которого у меня всё равно нет. Купила я и многое другое в других магазинах. Катя не будь дурой, не отставая от меня, накупила ещё больше: и всё это до сих пор бестолку валяется неиспользованное.

Как и любое стихийное бедствие, кризис приносил с собой кроме сильно скудеющей пайки у беззащитных к таким коллизиям простых людей, и настоящее горе: - люди теряли работу, свой бизнес, надежду, иногда последнюю...

Одна знакомая женщина после кризиса лишилась своей парикмахерской, о которой мечтала всю жизнь и которую купила на деньги от проданной своей квартиры: Не сбылась когда-то мечта молодой девчонки, иметь любимого мужа, - он сбежал, когда она была ещё беременна; не сбылась мечта иметь любимого сына, - он стал наркоманом и вот уже два года, как он куда-то пропал. И вот она ещё одна мечта в виде нарядной собственной парикмахерской и лучшей независимой ни от кого жизни сверкнула надеждой в сердце гнедой русской женщины, которая, как лошадь, тянула свою лямку по всей своей разухабистой жизни, а к ней в повозку тем временем бессовестно набивалось слишком много бед, слишком много: Увидела она эту мечту, напряглась, но не хватило сил. Разорился её арендодатель, пришел другой дядя и выгнал её из только что отремонтированного небольшого помещения её мечты-парикмахерской. Посидела она молча у окошка три дня, вставая только в туалет, посидела: да и повесилась.

Повесился и знакомый арт-директор одного крупного издательства, сокращенный через месяц после кризиса. Думал доработать он спокойно на своем месте уже до пенсии: вот она уже недалеко, совсем чуть-чуть осталось: и директор издательства почти лучший друг. <Уж кого-кого, а меня не уволят>, - об этом даже и не задумывался этот мой приятель, настолько был уверен, что всё у него будет хорошо, всё надежно и всё схвачено... Вот большой каталог надо закончить для <хорошего> клиента и сдать его через две недели, и два календаря: завершить работу с ними, доделать макеты. И вдруг: <Извини, дорогой! Кризис: сам понимаешь:> <Как же так!? А как же каталог, а как же календари, кто их без меня сделает?> - это первые мысли увольняемого арт-директора этого крупного издательства. А дома: колом, вбитым в грудь, другой вопрос: <Что делать теперь?> Три дня звонков - <в этом бизнесе я долго, тридцать лет уже, найду себе работу, не пропаду:> Не нашёл: и тоже в петлю.

А сколько таких сгинуло, уставших бороться: нет, не за жизнь:, за выживание.