Я – Распутин. Сожженные мосты

– Изумительная схема. – Щекин прям подскакивал от восторга. – Кто же придумал так ловко «отбелить» деньги?

– Есть умные люди, – ушел я от ответа.

– Неужто Поляков? – управляющий все никак не мог успокоиться. – Вот ведь голова!

Ага! Так бы я и рассказал Полякову, что везу рубли с экса в Европу. Он бы первым меня сдал властям и посчитался сразу за все.

Щекин и Ворожевский остались оформлять документы у фон Шольца, Елене я выдал денег пройтись по магазинам. Вернуться к отелю успели вовремя, только собрался отпустить «боевиков» в гаштет под забавным названием «Zum Bierstubchen am Glockenspiel» – «У пивнушки под колокольным звоном», – как подъехало ландо аж с двумя гвардейскими офицерами и звероватого вида фельдфебелем на облучке.

* * *

Привезли меня не куда-нибудь, а в резиденцию Гогенцоллернов на острове Шпрееинзель. Быстрым шагом провели по анфиладам роскошных залов – Царское Село отдыхает, – оставили ждать в картинной галерее. Многочисленные кайзеры и курфюрсты, а также их разнообразная родня высокомерно смотрели на меня с полотен.

Одни портреты, хоть бы пейзажик какой втиснули. Или натюрморт. Но нет. Имперский стиль во всем его величии.

Ждать пришлось долго. И зачем так гнали? Я изучил все картины, поразглядывал в окно фонтаны дворца во дворе. Чуть не рассмеялся, вспомнив местную легенду. По ней взгляд Нептуна в Дворцовом фонтане, подаренном кайзеру Вильгельму II городом, был направлен на окна королевской спальни. И это чрезвычайно нервировало императрицу Августу Викторию. Мол, подглядывает за постельными утехами кайзеров. Она даже приказала развернуть фонтан на сто восемьдесят градусов. Интересно, помогло это наладить интимную жизнь? Вильгельм-то не сказать, чтобы очень здоровый…

По другой легенде, в Королевском дворце обитало известное привидение династии Гогенцоллернов – «Белая женщина», которая своим появлением за три дня до смерти члена монаршей семьи извещала об этом трагическом событии. Впервые привидение появилось в семнадцатом веке, позднее в 1840 и 1850 годах. Говорили, что и перед советской бомбардировкой 1945 года призрак тоже бродил по местным залам.

Наконец, зашел церемониймейстер, стукнул посохом. Что-то торжественно рявкнул – я не разобрал что. В галерее появилась целая толпа разряженных придворных. Впереди, гордо уставив в потолок кончики тараканьих усов, шел император. Да-а, английская кровь, прицепить ему бородку – не отличить что от Николая, что от Георга. Кузены, чо. От русского царя кайзера отличала сухая рука, которую он прятал за спиной, да повадки – ни разу не мямля. Стальной мужик. Вильгельм остановился, оглядел меня и выдал в пространство:

– Gut, gut. Es ist ein russischer Geist zu spüren. Jetzt verstehe ich Nikolaus![2]

Я понял с пятого на десятое, Вильгельм же с удовольствием разглядывал мой необычный наряд. Круглые темные очки, посох, большой серебряный крест поверх черной шелковой куртки.

– Чай не в зоосаду, чтоб меня как слона разглядывали, – громко, по-русски произнес я, ничего не стесняясь.

К Вильгельму наклонился пухлый статский чиновник с залысинами на круглой голове. Начал переводить на ухо.

– Я, я, – кивнул кайзер, поприветствовал меня через переводчика: – Добро пожаловать в Königliches Schloss! Друзья моего кузена – мои друзья.

Оно и ясно. Несмотря на то, что мы уже несколько лет как строим союз с Антантой, Германия не воспринимает его всерьез. Авторитет России подорван Русско-японской войной, престиж династии тоже не на высоком уровне. «Младший партнер» и «куда они от нас денутся», особенно если учесть, что большая часть денег царской семьи сейчас хранится в Берлине. Кстати, во многом благодаря Полякову.

Я попросил приватной аудиенции, и она мне была дадена. Никого, кроме переводчика, на ней не было – говорили обо всем и ни о чем. О единстве германской нации. Которая превыше всего. О здоровье царской семьи. Кайзер сильно интересовался, как удалось вылечить Алексея. Что царевича я не вылечил, а просто облегчил его состояние – говорить не стал. Намекнул на горние силы, мощь русской молитвы. Ну и на тибетские практики, которых нахватался в Сибири. Этот поворот заинтересовал Вильгельма, он начал вдаваться в подробности. Я уклонялся от конкретики как мог, но затем посоветовал обратить внимание на иглоукалывание. При этом скосил глаза на сухую руку Гогенцоллерна.

Подействовало. Кайзер задумался, кивнул переводчику. Тот быстро что-то записал на бумаге.

Я понял, что пришло подходящее время, подсунул Вильгельму прошение, составленное на немецком фон Шольцем.

– Что это?

– Был я тут намедни в Берлинской обсерватории…

– Вы увлекаетесь астрономией? – удивился кайзер.

– На звезды люблю смотреть… – Я снял очки, посмотрел в глаза Вильгельму. – Божье творение меня восхищает!

– И что же?

– Хочу выделывать на Руси таковые приборы – телескопы, да прочее для ученых. Дабы народ был ближе к Богу, разглядывая горнее.

Переводчику пришлось тяжко. Но справился.

– И что же именно вы хотите? – кайзер все еще пребывал в недоумении.

– Да завод купить в Германии. Целиком, телескопы энти делать.