Я проснулась в Риме

– Знаешь, Сильвана очень цельная. Она меня поддержала в идее переезда. Она считает, что у каждого человека должна быть четкая цель. Ты должен написать бизнес-план жизни и строго идти по своей лестнице. Причем тебе должно быть комфортно и удобно. Лестница, ступеньки, перила.

– Так что ж тут комфортного? К медведям, не зная языка.

Марко рассмеялся:

– Кто же мог подумать, что медведи разговаривают? Понимаешь, я в Италии, наверное, действительно достиг своего потолка. Хороший ресторан, но у нас их много. И зарплаты не такие большие. Человек должен все время расти, тут я согласен с Сильваной. Я не во всем с ней согласен. Она жесткая. У нее нет такой сердечности. Но у многих итальянок так. Сердечные итальянки – итальянские мамы.

– А Сильвана не хочет детей?

– Мы никогда об этом не говорили.

Юля слушала Марко и удивлялась. Вот вроде бы сидит перед ней красивый молодой мужчина. Он ей нравится, и ей кажется, что они прекрасно понимают друг друга, и как же странно, что он порой совершенно по-другому воспринимает такие понятные вещи. Те, которые не нужно объяснять, то, что само собой разумеется.

Ну как можно общаться с человеком на протяжении нескольких лет, спать с ним, жить практически как муж и жена и ни разу не поговорить на тему детей? Как Юля уже поняла, это все про их личное пространство. Тут его пространство, а тут – ее. А тут ничье. Дурдом.

– Да, ты знаешь, но что главное. Мне в Москве очень нравится. Вот тут мы с Сильваной разошлись во мнениях.

Обсудили, стало быть.

– Она уже советовала мне заканчивать здесь свою работу. А мне нравится. И для меня очень важно, как ко мне относятся люди. Сколько у меня тут друзей, ты себе не представляешь.

Чего же не представляю, подумала про себя Юля. У нас очень даже любят иностранцев. Это у русских издревле.

– Такие люди важные. Я потом их по телевизору вижу. Артисты, художники. В гости меня приглашают. Я сначала думал, что готовить. Приезжал со своими ножами. Все повара всегда ходят со своими ножами, это как парикмахеры со своими ножницами. Ты знала?

– Нет. А зачем? В каждом доме всегда есть ножи.

– В каждом доме всегда есть только тупые ножи, а еще лучше два тупых ножа. Одним режут все подряд, другим, если не хочется мыть первый.

Да уж, все про нас, ну как же тот повар прав. Юля расхохоталась.

– Так вот! Мне ничего не надо было готовить, это они готовили, кормили меня, очень извинялись, что что-то не так. Я, правда, для них пел. И это было прекрасно. Теперь я уже в гости хожу без ножей. Поэтому мне нравится. Я чувствую себя очень высоким человеком.

– Уважаемым.

– Си! Е веро! Это так.

Они помолчали. Марко пора было уже уходить.

– Ты мало рассказала про свою семью.

На взгляд Юли, она вообще ни слова не рассказала.

– Да, пойдем. Тебе пора. У меня обычная семья. Сестра на пять лет младше. Кстати, любит покушать, поэтому весит сто двадцать килограммов.

– О!

– Родители купили дом, живут сейчас недалеко от Москвы. Еще есть Леля. Она мне вроде бабушки.

– Как это вроде?

– Никто толком мне не рассказывает. Какая-то страшная семейная тайна. Я ей, кстати, рассказывала, что ты должен был прийти на нашу вечеринку. Она очень заинтересовалась и приглашала тебя в гости. Тебе интересно сходить в гости к пожилой, красивой и загадочной даме?

– Это очень интересно. Я люблю пожилых дам и загадки!

– И она знает про Ивана Третьего и его римскую жену Софью!

– О! Тем более! Передай, пожалуйста, Леле мое искреннее восхищение!

На том они и расстались. На прощание Марко поцеловал ее в щеку. Юля не нашлась сказать что-нибудь умнее, чем:

– Не могу понять, какие у тебя духи.

– Никаких. Повара не могут пользоваться духами. Это самый простой японский лосьон после бритья.

И он, помахав рукой, спустился в метро.

Ну да, ну да. Самый простой японский. И он еще удивляется, почему все перед ним кланяются.

«Какая она все же симпатичная». Дальше Марко для себя определить не мог. Ни поставить цели, ни определить задачи. Зачем ему все это? За три года московского существования он назначил свидание впервые. И не потому, что уехала Сильвана. Он бы и при Сильване назначил. И было ему кого пригласить до этого. Он замечал, как томно смотрят на него посетительницы ресторана. И те, которые приходили компанией девушек, и те, кто со своими содержателями, они угадывались с полоборота. Сидели, смотрели скучающе по сторонам. Но что взгляд скучающий – это так их «папик» думал, а на самом деле то был взгляд хищниц. И Марко – первый, кто попадал под этот призывный взгляд. Ему казалось, что прямо во взгляде написан номер телефона.

Марко было не до них, да и неинтересно. И не то чтобы неприятностей не хотелось, хотя и это, конечно же. Никак не откликалось в его душе. И потом, за последнее время он привык к умной и холодной Сильване. Холодная голова, такое же сердце и очень жаркое тело. К чему эксперименты?

Юля под эксперимент никак не подходила. От нее веяло теплом и домом. Как странно. Как странно.

Вечером, рыдая, позвонила мать:

– Как ты могла допустить? Как ты только могла?

– Мама, о чем ты?