Я прошел две войны!

Командиров рот и взводов не хватало. Приходили младшие лейтенанты, окончившие всего-навсего трехмесячные курсы, не имевшие никакого опыта. Учеба в полку длилась с утра до вечера. Мы учили бывших крестьянских парней ползать по-пластунски, быстро окапываться, следить за исправностью оружия и многим другим премудростям.

Нас хотели отправить на фронт в начале ноября. Но комиссия, проверяющая уровень подготовки, оказалась дотошной и пришла к выводу, что большинство красноармейцев не подготовлены к боевым действиям. Думаю, что это был редкий случай в тот период. На фронт направляли новобранцев, прошедших считаные недели обучения.

Полковник и два его помощника посмотрели, как неумело ковыряют землю малыми саперными лопатками некоторые бойцы. Весь второй батальон заставили проползти по-пластунски триста метров. Зрелище получилось жалкое, люди не прижимались толком к земле, передвигались едва не на четвереньках, роняли винтовки.

– Их же перебьют из пулеметов за километр! – воскликнул представитель штаба корпуса. – Товарищ Усольцев, вы же опытный командир. Почему люди не подготовлены?

– Потому что времени не хватило, – ответил наш командир полка. – За две недели из колхозника солдата не сделаешь. Впрочем, готов нести ответственность. Моя вина!

Так нам дали еще какое-то время на подготовку, что спасло впоследствии многие жизни. Усольцев и Козырев получили строгие выговоры. С них потребовали принять срочные меры по устранению недостатков.

Важным событием в тот период стал военный парад на Красной площади в честь 24-й годовщины Октябрьской революции, проведенный 7 ноября 1941 года. Прошедшие перед Мавзолеем колонны бойцов, военная техника, приветственная речь Сталина положили конец всевозможным слухам о том, что правительство эвакуировалось, а Москва обречена.

Каждый понимал, что если Сталин остался в Москве, то столицу врагу не отдадут. Это было смелое, хорошо обдуманное мероприятие, которое подняло боевой дух армии и укрепило веру людей в силу нашего государства. Об этом периоде много говорили и писали, он стал наглядным свидетельством, что Красная армия не побеждена и сражается.

Тем временем бои под Москвой продолжались с неослабевающим упорством. 23 ноября немцы начали очередное наступление на правом фланге Западного фронта. В этот день они захватили Клин, Истру, затем переправились через канал Москва – Волга, а третьего декабря вошли в Красную Поляну (всего 27 километров от Москвы).

Наш полк был срочно поднят по тревоге, и тридцатого ноября мы заняли оборонительные позиции на участке фронта неподалеку от поселка и станции Крюково. Я веду рассказ о своем полке, но оборону вела вся дивизия: три стрелковых и один артиллерийский полк.

В отличие от прежних месяцев обстановка в те дни напоминала сжатую пружину. Впереди, не смолкая, гремела канонада. Немцы наступали на поселок и станцию Крюково, которую в числе других частей обороняла и дивизия имени генерала Панфилова, погибшего 18 ноября 1941 года.

Пока наш полк окапывался, я получил приказ взять несколько бойцов, ручной пулемет и сопроводить начштаба майора Козырева, который проводил рекогносцировку местности.

Комбат Григорий Чередник был не слишком доволен, что вместо строительства укреплений я отправляюсь куда-то вместе с Козыревым.

– А ротой кто будет заниматься? – с нотками раздражения спросил он. – Или тебя в штаб переводят в помощники к Козыреву? Хорошее место…

– Никто меня никуда не переводит. Приказали, я иду. Да и нам неплохо будет знать, что впереди происходит. Вместо себя я оставил временно лейтенанта Савенко. Как вернусь, сразу доложу обстановку.

– Ну-ну, – буркнул мой товарищ по военному училищу, а теперь командир батальона, в который входила моя рота. – Людей с собой много не бери, хватит двух человек с ручным пулеметом. Отобьетесь от фрицев, если что…

Выехали на «полуторке». Вместе с Козыревым был начальник разведки полка, молодой лейтенант, которого я видел до этого только мельком. Он сидел рядом со мной в кузове, напряженно оглядываясь по сторонам и держа наготове автомат.

Сержант-пулеметчик наблюдал за небом. Он был опытный солдат и знал, откуда нам грозит главная опасность. Я не догадывался, что спустя считаные дни долгая оборона Москвы сменится мощным контрнаступлением Красной армии.

Возможно, более проницательные и опытные командиры, такие, как Тимофей Филиппович Козырев, прослужившие долгое время, видели приметы, говорящие об изменении обстановки. В тот период немцы уже выдыхались, и хотя по-прежнему вели наступление, шло оно рывками.

Танковые части вермахта, натыкаясь на сильную оборону, откатывались и, меняя направление, искали слабые места в нашей обороне. Такое бывает, когда над головой висит неумолимый приказ «Любой ценой только вперед!», а сил уже недостаточно, и русские цепляются за каждый клочок земли.