Я превращу твою жизнь в Ад (СИ)

Лефевр повернулся ко мне. А я посмотрела на Дарлу, заметив, что Ридж с Клаймом тоже находились рядом. Маг воздуха торжествующе глядел вслед ушедшим.

— В этот раз все закончилось слишком быстро, — заметил Ридж.

Значит, это не первая перепалка? Я все еще кипела, в голове, как запись на испорченной кассете, на повторе проигрывалось: «Можешь сколько угодно играть недотрогу. Я-то помню, как ты сидела у меня на коленях».

Всего лишь слова, но они выбили меня из колеи.

Я была сама не своя. Застывшая. Замерзшая. Затихшая перед бурей.

— Мне надо в уборную. Руки помыть. — Я с омерзением посмотрела на собственные ладони и запястья.

Будто испачкалась…

— Я провожу, — сказал Даниэль твердо.

— Нет, я не…

— За меня не волнуйся. Я не пропаду. Подожду тебя с ними, — заверила Дарла, стоявшая рядом с магами воздуха и энергии, заметив метнувшийся к ней взгляд.

Я пришла с ней, а теперь будто ее бросала. Дочь ректора непоколебимо сложила руки на груди, и я кивнула, соглашаясь.

Некромант повел меня вглубь дома, и с каждым коридором вокруг становилось все меньше людей. Я думала об услышанном и чувствовала себя слабой, словно вернулась на неделю назад, в полную темноту.

Лефевр распахнул дверь уборной, и я проскользнула внутрь, отмечая богатство отделки: бело-золотая плитка с выступающим узором, изумрудная мозаика под потолком. У противоположной стены стояли несколько белых кубов с мягкой накладкой сверху. Не хватало лишь столика, чтобы решить, что здесь иногда устраиваются с чашкой чая в руке.

Пальцы вцепились в край раковины, и я вскинула голову, впиваясь взглядом в свое отражение.

«Пока я в этом теле, оно мое! — убеждала я себя. — Но мне совершенно небезразлично, что с ним происходило».

Меня вновь затошнило.

«Ты должна наплевать», — уговаривала я себя, сдвигая рычажок на кране и подставляя руки под прохладные струи воды.

Не могу. Должна. Это была не ты.

Я зачерпнула из вазочки мыльного порошка, растирая его в ладонях и чувствуя ягодный аромат. Смыв пену, повторила вновь, докрасна натирая кожу.

Не могу…

— Ублюдок! — выплюнула я, пиная стену, и замерла, опять посмотрев в зеркало. Звук воды угас, уступив хаотично стучащему сердцу.

Я думала, он остался снаружи. Не слышала ни его шагов, ни звука открываемой двери. Щеки вспыхнули. Даниэль, сложив руки на груди и облокотившись на стену рядом с кубами, молча наблюдал за мной.

Я покачала головой и смыла остатки пены с рук, видя, как алеют пятна от пальцев Родрига. Совсем скоро проступят явные синяки. Вернула рычажок на место и замерла, пока не готовая вернуться на вечеринку к Дарле и ребятам.

— Запомни эту ярость. Прочувствуй до конца и смирись с ней. — Маг смерти остановился позади.

Отражение Лефевра в зеркале задрожало, будто раздваиваясь.

— Смириться? — сдавленно спросила я.

— Да. Говорят, гнев ослепляет и разъедает. Но так происходит не всегда. В правильных дозах ярость придает решительности, награждает смелостью и избавляет от сомнений.

Наверное, его слова должны были меня успокоить, но вызвали обратный эффект. Может, я вовсе не их желала услышать…

Разве со всем можно смириться?! Укротил ли ты свой гнев?

После рассказа Горидаса множество вопросов поселилось в моей голове. Я желала задать каждый и не могла… Лефевр ненавидит жалость, а я не смогу ее скрыть. Отчетливо понимала, что в том поместье погибло несколько невинных людей, но мне все равно было жаль того мальчика, пережившего смерть отца.

— Что рассказал обо мне твой надзиратель? — Парень будто читал мои мысли.

Я моргнула, понимая, что уже довольно долго стою без движения.

— Ничего, — отозвалась я. — И он мне не надзиратель.

— Я зову вещи своими именами. Прекрасно вижу, как он на тебя смотрит…

— Ты правда можешь сломать тому парню пальцы? — перебила я Даниэля.

— Да, — помедлив, емко ответил он.

Послышался скрип — кажется, кто-то с другой стороны пытался войти.

— Ты заперся? — удивилась я, развернувшись к Даниэлю. С ним было спокойнее, увереннее, я не тонула в собственной панике.

— Сегодня здесь слишком много народу.

— Это точно.

Опустив взгляд и глубоко вздохнув, я неожиданно призналась:

— Самое паршивое, что какая-то пара фраз вывела меня из себя. Они до сих пор звучат в моей голове.

— И какие же? — В голосе Даниэля звучало неиссякаемое спокойствие.

Мне было стыдно. Я сгорала от ярости и смущения одновременно. С каких пор меня волновало, что подумает обо мне некромант? Сегодня… сегодня все перевернулось. Может быть, я не доверяла ему сейчас, но готова была приглядеться. Слова, звучавшие в голове, ожили, транслируемые моим охрипшим голосом. Мне снова становилось дурно.

Я сильная, просто немного запуталась.

— Разве это имеет значение? — Его глаза становились похожи на темный бархат. — Ты — это ты, она — это она.

— Как же ты беспечен!

— Я не беспечен, но содержание волнует меня гораздо больше.

Рука Лефевра медленно прикоснулась к моей, а пальцы стали выводить невиданный узор на тыльной стороне ладони.