Я превращу твою жизнь в Ад 2 (СИ)

Когда наступило время обеда, я отправилась в столовую и, не обнаружив знакомых лиц, приметила почти пустой стол с двумя парнями за ним. Первый — пухленький и розовощекий, как младенец, а второй, наоборот, худой, с угловатым лицом.

— Привет. Здесь свободно? — указала на ближайший к себе стул.

Худощавый студент сморгнул, будто ослышался, но вскоре кивнул, отведя взгляд.

— Спасибо.

Пока я обедала супом из зеленой травы с мелкими кусочками мяса, плавающего в бульоне, как мальки на мелководье, ела сладкую выпечку, запивая обильным количеством кисловатого чая, заваренного на цветочных лепестках — я всегда любила хорошо поесть, и от этого нередко зависело мое настроение — пухляш то и дело бросал на меня мимолетные взгляды.

Около парня стояло множество тарелок: стейк с соусом, тот же суп, что и у меня, несколько разновидностей булочек и ломти хлеба на отдельной тарелке. А у его худощавого друга… Моя бровь изогнулась дугой. Мало того, что у него оказалось несколько опустевших посудин, так еще и примерно аналогичный набор блюд, что и у соседа.

Наши с пухляшом взгляды встретились, и меня внезапно озарило:

— Это ведь ты помог мне с госпожой Фаден! — Это был едва ли не первый добрый жест в мою сторону. Тогда я даже не подозревала, как нелегко будет.

Я воодушевилась.

— Немного. — Его щеки порозовели еще сильнее, и парень смущенно вжал голову в плечи.

Поразительно невинный экземпляр для этого логова шакалов.

Поддавшись вперед, я накрыла своей ладонью руку парня и со всей искренностью сказала:

— Спасибо.

Какой пустяк, всего лишь спас меня от факела на голове заместительницы. Уже зная, как устроен этот мир, я понимала, что в случае чего лечение не заняло бы много времени. Но ведь главное — поступок и желание помочь. Я всегда считала, что именно незначительные мелочи характеризуют нас как людей. Маленькая ложь с легкостью уступит место гнусному вранью, а злословие о ком-то не обойдет тебя стороной.

Эти принципы не однозначны, всегда есть исключения, но если правильно оценивать ситуацию, можно избежать много дрянных ситуаций и предательств.

Студент покраснел. Я опомнилась, коря себя за распускание рук.

Две ладони с гулким хлопком приземлились на стол по бокам от меня, словно возникшая ниоткуда клетка. По телу волной разлилось напряжение.

— Ты могла дождаться меня, — опустив подбородок на мою голову, сказал некромант.

Неловко. И слишком близко. У девушки за соседним столом вывалился кусок хлеба из открывшегося рта. Сжатая в кулак ладонь студента выползла из-под моей руки.

Я сморщилась, закрыв на мгновение глаза.

— А ты бы мог просто меня позвать…

— Чем я сейчас, по-твоему, занимаюсь? — прошептал Даниэль. — Идем. Ридж жаждет с кем-нибудь поболтать, а в нашей компании кроме тебя подходящего человека нет.

— Извините, что потревожила, — обратилась я к сидящим парням и поднялась.

Но стоило отойти от столика, недовольно прошипела:

— Зачем ты это сделал?

— Потом. Здесь слишком много зрителей.

Стоило провести ладонью по запотевшему зеркалу, как вниз, словно корабли, рассекающие водную гладь, сорвались скопившиеся капельки воды. Щеки, лоб, нос и даже подбородок раскраснелись после ванны, но лицо выглядело свежим, как яблочко, с упругой кожей, без намека на прыщики или шрамики, свидетельствующие об их былом существовании.

У Конкордии осталась косметика, но я никогда ею не пользовалась — избегала смотреть на свое лицо в отражении. Конечно, когда я умывалась по утрам или перед сном, нет-нет да смотрела, убеждаясь в чистоте, но вот так долго, пристально, будто выискивая секретный ключ к проблеме, разглядывала впервые.

Оно мое? Окончательно? Хотела бы я вернуться в родной мир и убедиться в своей смерти, чтобы прекратить сомнения, терзающие меня без передышки. Но почему-то крепчала отчаянная вера, что мне есть куда возвращаться.

Ладони закололо. У пальцев мелькнули зеленые искры. Я схватила халат, сдернув его с вешалки, и, надев, туго завязала пояс на талии. Искры исчезли, и я выглянула в спальню, заметив знакомый силуэт. На полу под ногами некроманта лежал иссохший стебель, вырванный из цветочного горшка.

— Ты лишаешь меня личного пространства. — Я подошла к растению, подняла и воткнула его в землю. Немного магии, использование которой будто опьяняло, и вскоре стебелек налился зеленью и вытянулся, а выросшие заново корни, как тонкие ниточки, ушли в землю.

— Я составляю тебе компанию, — усмехнулся Даниэль.

— Компанию? — с издевкой переспросила я. — Вот как это теперь называется…

Лефевр оставался неподвижен, как стражник, но коварен, как вор. Хватало одного взгляда на его лицо — замершие в полуулыбке губы и хитрый прищур глаз — чтобы осознать, что лучше держать ухо востро.

Хотя я ему доверяла… Даже представить не могла, что настолько привяжусь к постороннему человека за каких-то пару недель.

Должно быть, в этом и есть план Даниэля — заставить привыкнуть и привязать меня к себе?

Я уже приметила тягу некроманта к манипулированию людьми, но относилась к этой черте довольно спокойно, задумываясь над каждым его словом. Иначе в этом мире нельзя.