Я попал

Поставив мотоцикл на подножку на выезде из деревни, я там же оставил снятую обувь – один раз уже нашумел подошвой, подкрадываясь к часовому, и не хотел повторения. Так что босиком, пару раз наколовшись на какой-то мусор и с трудом удержав крик боли, я всё же подкрался к секрету и расстрелял его с двух рук. После чего продал пулемёт и их оружие и, негромко стеная и хромая на обе ноги, вернулся обратно. Там промыл у колодца ноги, где поилка была для лошадей, намотал портянки и, натянув сапоги, стал толкать мотоцикл прочь от деревушки. Не хочу будить противника. Только метров через четыреста я со второй попытки запустил мотоцикл, мне эта модель была не знакома, тот, что я на аэродроме прибрал несколько дней назад, был совсем другой. Вещмешок за спиной, автомат на груди, плащ-палатка развевается на ходу. Красота. Тарахтя мотором, мотоцикл бодро увозил меня прочь. Фару я включил, чтобы не навернуться, так что о тихом и незаметном движении можно было забыть. Чуть позже переключился на подфарники, благо на этом мотоцикле они были, всё же я понял, что он французского производства. Пришлось подождать, пока глаза снова привыкнут к темноте, и дальше я ехал, освещая дорогу подфарниками. Так стало лучше, не легче – навернуться можно, влетев в какую яму, но в плане незаметности всё же надежнее. Да и не гнал я особо, километров тридцать, редко сорок держал, вполне хватало.

Глава 18

Лишь немногие, чье подлое благополучие зависит от народного горя, делают войны.

Эразм Роттердамский

Движение в сторону Буга я тщательно продумал. По пути планировал найти языка. Желательно из фельджандармерии, эти самые информированные. Правда, в довольно узкой сфере, по своей трассе, кто, куда и когда едет, но выяснить местоположение аэродромов всё же у них, думаю, можно.

Что касается итогов моей деятельности, то она должна была здорово помочь советским войскам. Второй день немцы летают редко, а когда не бомбят постоянно, куда легче воевать. Правда, ещё тяжёлая артиллерия у немцев есть, но я и её на этом участке неслабо проредил. Думаю, не менее пятнадцати, а то и двадцати процентов от общего числа наступающих здесь войск лишились своей артиллерии. По пехоте и танкам не всё так радужно, пехоты процентов пять выбил, зато танков около половины, а это тоже изрядно облегчит нашим оборону. Это всё на истории отступления уже должно сказаться, а возможно, и задержало наступление немцев. Но они потери-то восполнят быстро, за счёт резервов. Но ведь резервы не бесконечные, когда-нибудь и они закончатся.

Вот о чём я лениво размышлял, пока катил по немецкому тылу. Объехал стороной две стоянки каких-то частей, ничего интересного я там не увидел. И только решил, что в этих местах дорожных жандармов уже не найду, как мне улыбнулась удача: за три километра от меня на дороге вдруг показались, можно сказать проявились, три красные точки. Пост, да ещё на перекрёстке! Похоже, это то, что мне нужно. Сразу же заглушив движок, я прокатился метров двадцать по инерции, после чего отключил подфарники и стал толкать мотоцикл к посту. Подфарники пришлось отключить, так как у мотоцикла не было аккумулятора. Причем, видимо, изначально не планировалось французскими инженерами тут ставить. Поэтому электрика у мотоцикла работала от генератора только при движении, а не от двигателя. Сам в шоке от такой системы. А когда мотоцикл толкают, то и генератор работает, и пусть тускло, но подфарники горят. Поэтому приходится их отключить, чтобы в полной темноте меня не было видно. Мотоцикл, чтобы потом за ним не бегать, я решил оставить, поставив на подножку, метрах в ста от поста. Или чуть подальше, чтобы точно не обнаружили. Про закон подлости я не забывал, мало ли «окно» в тучах появится и луна меня осветит. Как-то не хотелось бы. Мне одного немца, желательно старшего поста, нужно живым брать, остальные не так интересны.