Я попал в свою же книгу! Том 1

Улыбка сошла с лица Киёко и вкус чая в её рту стал медленно затупляться.

— Ты жаден до достижений, Харуки. Это не та битва, которая нам необходима. Не вступай в необязательные сражения, если хочешь долго жить.

— Разве сражение не избегают только трусы? Ты сама меня этому учила, когда в пять лет избила до полусмерти деревянным мечом.

— Ты сам отказывался сдаваться, — дивной ностальгией улыбнулась Киёко. — Ты мой сын, потому твоя воля необычайна сильна. Но личная битва отличается от битвы общей. Когда дело касается твоего клана и семьи, то нельзя мыслить гордыней и жадностью.

Харуки вздохнул, обходя стол и садясь напротив своей матери. Он взял в руки чашу, предназначенную ему. Три часа стараний он выпил за пару секунд и с хлопком поставил чашу обратно на стол.

Маленькие и аккуратные глотки Киёко на его фоне выглядели детскими.

— Пока, мы стоим на месте другие двигаются вперёд. Стагнация плоха не потому, что люди страдают от вечной жадности, а потому что другие в это время движутся. Если мы не будем двигаться мама, то наш клан ослабнет и распадётся.

— В тебе говорит не благоразумие, а жадность. Эти земли плохо на тебя влияют. Русский дух в тебе цветёт и…

— Я всё ещё твой сын, — грубо прервал её Харуки. — И если тебе не нравится какой дух во мне растёт, то ты бы давно могла вернуться обратно в страну восходящего Солнца, чтобы меня воспитали тамошние традиции, которые здесь клан пытается отчаянно сохранить.

— Мы не можем бросить наших людей, — опустила взгляд Киёко. — Весь муравейник стоит на нашей семье.

— И потому мы обязаны двигаться вперёд, чтобы не заставить их жалеть, что они выбрали нас. Жизнь в нашем муравейнике далека от идеала. Многие наши соплеменники переезжают в районы получше, а некоторые даже отказываются от нашей культуры в пользу русской. Если мы не улучшим уровень их жизни, то быть японцем станет обременительно.

— Что ты сказал?

В глазах Киёко впервые появился гнев, обращённый на сына. Харуки был спокоен, словно холодный ручей, несмотря на давящую ауру своей матери.

— Так работает жизнь, мама. Если язык невыгоден, то его забывают. Если культура не развивается, то её заменяет другая. Ты стала настолько одержима сохранением наших японских корней, что заставила нашу культуру стагнировать.

— Я делаю всё ради клана.

Харуки отвёл свой взгляд. Неспособный смотреть на обвиняющие его материнские глаза.

— Я знаю, — вздохнул Харуки. — Мы с Акирой это знаем, потому и стремимся тебе помочь.

— Она тоже хочет пойти войной на «Золотые Ворота»?

— Ей просто любопытно.

— Ты испортил её, — вздохнула Киёко. — Мне казалось, что более кровожадной личности, чем я и ты не найти, но вот родилась Акира…

Аура вокруг Киёко стала спокойнее и Харуки улыбнулся, когда беседа свернула в более расслабленную обстановку.

— Если «Золотой Дракон» действительно чего-то стоит, то я подумаю ещё раз, но если это станет крахом нашей семьи, то…

— Я сделаю харакири.

Харуки сказал это твёрдо и без сомнений.

— То я приму ответственность на себя, так как являюсь главой, — усмехнулась сыну Киёко. — А ты на моих ошибках будешь обязан учится, мой любимый наследник.

— Хорошо, мама…

«Чёрный Сердцеед» не мог противится воли своей матери.

— А это правда, что твои родители убиты моим отцом? — спросил Лак.

После очередного рабочего дня мы сидели с ним в его кабинете, пока сопровождающая меня везде Апрель убивала время с Виктором и Настей в баре.

— Естественно нет, они умерли обычной смертью, — нахмурился я. — С чего ты вообще в это поверил? Я это выдумал, чтобы они думали, что у меня есть сильный резон убить твоего отца.

Иногда наивность Лака меня пугает. Он не тупой, но слишком сильно полагается на обстоятельства и ведёт себя довольно рассеянно.

— Просто, это так воодушевило некоторых высших офицеров… — вздохнул Лак. — Смог бы я также воодушевить их?

— С хорошей ложью, конечно.

В последнее время Лак ведёт себя неуверенно и постоянно спрашивает: «А смог бы я?». Как самонадеянность сочетается с неуверенностью в его теле?

— Тем более не стоит верить в их воодушевление, они просто улыбнулись тому, что кроме них кого-то ещё не устраивает Мидас. Если они поймут, что у нас не так много ресурсов, чтобы победить главу, то тут же предадут нас ради собственных шкур.

— Не знаю, — пожал плечами Лак. — Илья выглядел очень счастливым, когда ты его поддержал. Мне кажется его сердце захватить ты смог.

Тот высший офицер действительно казался другим. Пока остальные юлили и сомневались доверится ли мне, он почти сразу согласился и только ожидал команды, чтобы помочь нам в мятеже.

— Ты всё ещё хочешь их сдать, отцу? Может с их силой мы можем победить? Надеяться на иностранцев мне не очень хочется, а с ними…

— Нет, — прервал его я. — Мидас только и ожидает, что удара в спину, поэтому бессмысленно пытаться убить его простым заговором. Нам необходима помощь извне.

Я не рассказал ему о том, что переговоры с «Чёрными Йокаями» не состоялись. Мне просто не хотелось с ним этим делится и заставлять сомневаться во мне.

— Кленс попросил убедится в их желании предать Мидаса… — мягко сказал Лак.