Я попал в ЛитРПГ, или как приручить суккуба

Да, я выбрал не самый лучший вариант. Да, этот поступок вряд ли кто-то назовет достойным мужчины. Но ничего другого попросту не придумал — побоялся расправы, ведь в этом проклятом мире смерть неотрывно следовала за пришельцами из реальности. И тем не менее, шкала осталась на прежнем уровне в единицу из десяти. Если этот выбор — нейтральный, то два других в любом случае привели бы либо к поражению, либо к дополнительной порции энергии. Но какой именно шаг отделял от неминуемой смерти, я не узнаю никогда. И слава всем богам, демиургам и владыкам.

И без того паршивое настроение окончательно испортилось. Не того исхода я ждал — совсем не того, а тут еще на крыше крепости загудел колокол. Сперва подумал, бьют часы, но гул все ускорялся, а в предвратном квартале началось нездоровое оживление. Шутка ли — меня чуть не сшибли с ног распахнувшейся настежь дверью, а затем едва не затоптала ватага помятых с бодуна стражников. «Дублеты» на бегу натягивали шишаки, опоясывались мечами и сливались на узкой улочке в мутный коричнево-серый ручей.

Стража неслась со всего города к лестницам, ведущим на боевой ход внешней городской стены, а значит заварушка намечалась более чем серьезная.

— Что за шум, елки-моталки? — последним из «Под свиньи» вышел, пошатываясь, Ермак и с мокрым бульканьем икнул.

— Не знаю. Надо глянуть.

Мы протиснулись на стену (избавителям Хаб-Харбора никто и не думал препятствовать) и увидели текущую вдали черную струйку, словно неведомый великан выплеснул меж зеленых полухолмиев пинту темного пива. Поначалу я в самом деле подумал, что на город надвигается селевой поток, но вскоре разглядел плотную толпу странных существ. Больше всего твари напоминали обгоревших до смоляной гари зомби — торчащие ребра, облезлые черепа, алый блеск в пустых глазницах и отвисшие, полные гнилых клыков челюсти. Но от каноничных, пусть и чутка поджаренных ходячих мертвецов эту нечисть отличали бычьи рога, обрубки хвостов и длинные — в два пальца — костяные наросты вместо ногтей.

Стоило ветру подуть к морю, и защитники закашлялись, часто заморгали и принялись тереть глаза, слезящиеся и красные как после струи из баллона. Вонь от черной орды шла немилосердная и больше всего напоминала ядреный концентрат гнили и битума. Ходили когда-нибудь мимо дороги, где перекладывали асфальт? Вот представьте, что в кузове грейдера сдохла корова — аромат соответствующий.

— Ух, сука... — Ермолай не стерпел, свесился с зубца и обильно вырвал. А ведь предупреждал вчера — меньше пей, в средние века алкоголь очищать не умели.

Я зажал нос и рот рукавом балахона и как смог напряг зрение. Во главе пешей толпы скакала фигура в темных одеждах, но с такого расстояния не разобрать, мужчина это, женщина или иное создание, восставшее прямиком из Нижнего мира. Когда же спросил стоящего рядом воина, что за черти пожаловали, тот прошептал:

— Легат... Легат вернулся...

После чего спрыгнул со стены.

Глава 7. Ультиматум

Глава 7. Ультиматум

— Это что за покемон? — Ермак подался вперед, и мне пришлось схватить товарища за плечо и оттащить от амбразуры, чтобы он не повторил судьбу плавающего в крепостном рву бойца.

Подъехавший на ящероподобном звере персонаж и в самом деле отличался крайней степенью колоритности. Я немного привык к запаху замерших за спиной предводителя бесов, протер наконец глаза от пелены и как следует рассмотрел таинственного гостя.

Первое, на что обратил внимание — женоподобная внешность, на фоне которой мое эльфийское лицо казалось вершиной брутальной самцовости. Особенно теперь, когда покрылось двухдневной порослью, а борода у меня, к слову, ровная и густая как обувная щетка. Если бы не клинышек на остром подбородке, я бы ни за что не распознал в пришельце парня — тощий, невысокий, с почерневшими, будто накрашенными (а может и накрашенными) губами, болезненно-бледной кожей и жидкими рыжими локонами аж до середины спины. С такими патлами ему бы в рекламе шампуня сниматься, который от корней до самых кончиков, а не разъезжать с ордой чудищ на прицепе.

На широком лбу его виднелись рожки — вполовину меньше, чем у моей суккубы, причем правый то ли срублен, то ли спилен почти до основания. Глаз под ним на манер кутузовской повязки закрывал отрез кружевного (как у вуали) черного шелка. От виска до левой щеки через сломанный тонкий нос протянулся уродлиый шрам с запеченными краями. Похоже, кто-то от души треснул парня огненным клинком по роже, отшиб рог и выжег глаз, отчего уцелевшее око полыхало алой яростью, а зрачок сжался до вертикальной щелки.

Носил странный тип черную как смоль сутану с позолоченной оторочкой и воротом под горло. С правого плеча свисало нечто вроде короткой кожаной накидки — этакого разрезанного надвое пончо — с истерзанными растрепанными полами. Плащ прятал согнутую в локте и прижатую к груди руку (то ли перелом, то ли культя). А то, что я издали принял за прямоугольный рюкзак, оказалось здоровенной — под метр в диагонали и в пол локтя толщиной — книгой, окованной золотом и запертой на замок из того же металла.