Я попал в ЛитРПГ-3, или как подчинить суккуба

— Да неужели, — нахмурился и хотел спросить: «интересно, кем?», но решил не тратить время на болтовню, когда на счету каждая секунда. — Поборников не видели? Жили тут до осады.

— Не, — бородач сплюнул в кучу. — Тут только бесы. В крепости глянь — там после штурма хер знает что творилось.

— Вот-вот, — кивнул соратник. — Каждую ночь крики, вопли... жуть! Уж какой дряни в жизни не встречал, и то по ночам вздрагивал как младенец.

Тут уж не выдержал, и до каменной громады бежал со всех ног, не обращая внимания на попадавшихся на пути недобитков — и так шатались, как пьяные, и оставляли за собой смолянистые потоки. Перешагнув выломанные ворота, взял факел и рванул к ступеням в казематы. Страх пробрал, словно перед первым экзаменом, где за провал отправляют не на пересдачу, а прямиком на плаху. Сердце билось как кик-драм у обнюхавшегося спидов барабанщика, заглушая и без того тихие звуки подземелья: попискивание крыс, гул ветра в отдушинах, капающая вода — и ни возгласа, ни вздоха, ни разговора. Ничего, похожего на присутствие людей, не тюрьма, а склеп — неужели опоздал? Неужели долгая дорога крови и смерти пройдена зря, а все изменения и перерождения не во спасение, а ради мести?

— Эй! — крикнул, задыхаясь и срываясь на фальцет. — Есть здесь кто?!

Тишина.

— Народ!! Это я!

Зашагал вдоль ряда камер, спотыкаясь, поскальзываясь в грязи и хватаясь ладонью за влажную стену. Каждое новое узилище — как лутбокс от Мрачного Жнеца, из которого с равным шансом выпадет либо ничего, либо запытанный труп близкого человека. Не самая легкая лотерея, но поворачивать назад поздно, пришла пора поворачивать колесо фортуны. Или сансары — кому уж как повезет. Пусто, пусто, пусто... может, пленники не здесь? Может, Легат и в самом деле их отпустил? Или переправил в свое тайное злодейское убежище? Огонь облизнул покрытые плесенью ржавые прутья, те сердито зашипели в ответ — пусто. Половина коридора пройдена, и тут трепещущий на сквозняке огонь согнал мрак со свернувшихся калачиками тел. Лиц не разглядел, но по обрывкам одежды и свалявшимся волосам узнал Леру, Ингрид, мадам Мадлен и бабушку-божьего одуванчика. Пожилые леди лежали на нарах, отдав прохудившиеся одеяла скрючившимся на полу девушкам.

От увиденного горло сжало стальными тисками, а веки обожгло кипятком. В бессилье стукнул кулаками по решетке, опустил голову и услышал... слабый сонный голос:

— Артур? — жрица приподнялась на локте и потерла глаза. — Это сон?

— Нет, — дрожащие губы растянулись в улыбке. — Все закончилось, ребят. Мы победили.

4

Выжили все, несмотря на голод, измывательства и нечеловеческие условия. Легат настойчиво склонял пленников к присяге Тьме — и все же товарищи продержались, потому что верили. Верили, что я вернусь и освобожу их. И они поставили на правильный цвет.

Как только выпутался из медвежьих объятий крепыша, вывел бедолаг наружу, и ими тут же занялись служители Света при всецелом содействии Ингрид. Впервые обрадовался ночи — страдальцы так долго пробыли в темноте, что с непривычки могли ослепнуть от единственного лучика. Закончив с лечением (увы, в этой жуткой виртуальной сказке раны телесные затягиваются мгновенно, в отличие от ран душевных), перебрались в квартал знати. И на правах дважды спасителей города велели «дублетам» принести самую лучшую еду и выпивку, даже если для этого придется вскрыть пару-тройку погребов местечковых толстосумов.

Стражники усомнились в юридической силе заявленных прав, и тут же познакомились с физической — Ермак дал самому наглому вояке такого тумака, что тот как стоял, так и растянулся на земле. И это при том, что соратник с виду похудел килограммов на пятнадцать, а лицо до вдыхания целебного дыма напоминало перезревшую лиловую сливу. К счастью, рыжий ублюдок особо не зверствовал, не трогал стариков и редко пытал девушек, не покушаясь притом на их честь. Но не потому, что такой благородный, просто предпочитал развлекаться с суккубами, коих вызывал из преисподней чуть ли не каждый день. Узники сквозь слезы шутили, что у чертова гестаповца после каждого допроса вырастает потерянный рог, только не на лбу, а несколько ниже.

— Ну, ты дал! — Ермак грохнул кружкой по столу и смахнул пену с усов. — Ну, выдал! Обвел ушлепка вокруг пальца, как деревенского дурачка! Ха!

— Да уж, неожиданно, — Лера устало улыбнулась. — И приятно.

— Побыстрей бы еще, — вздохнула Ингрид, держа стакан двумя руками и рассматривая отражение на янтарной влаге. — Такого натерпелись... кошмар.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — подытожил бородач. — Давай, за тебя.

После опустевшего бочонка друзья отправились отсыпаться — на меня же еще действовала подъем-трава, пусть и совсем слабо, поэтому предложил демонице прогуляться, подышать свежим воздухом. Не проронив ни слова, дошли до порта и остановились на берегу — в том самом месте, где, казалось, целую вечность назад выбросил ошейник, разорвав связь «хозяин — слуга» и обретя взамен дружбу, которой едва не лишился. Но риск того стоил, а цель оправдала средства. А если бы нет? Если бы — да кабы.