Я попал в ЛитРПГ-3, или как подчинить суккуба

— Считай, что я ничего не слышал, — проворчал офицер, сверля меня строгим взглядом льдисто-голубых глаз. — Это раз. Деньгами нынче сорить не стоит — это два. Если хочешь заработать быстро, много и не боишься рискнуть — загляни в мой кабинет, обсудим кое-какое задание. На этом все.

Кирасир качнул шляпу и удалился, стуча по доскам каблуками со стальными набойками.

— Чур, я сверху, — проворчал Вупс и без разрешения полез на скрипучую койку.

— Артур... — Крис просунула пальцы сквозь прутья оконца. — Мне страшно.

— Все будет хорошо.

— Точно?

— Да.

Девушка коснулась лбом решетки и зажмурилась, выжав на бледные скулы остатки слез.

— Из тебя врун, как из меня — вор.

Накрыл ладонью ее пальцы — холодные, точно сосульки. Крис вздрогнула, отпрянула, но руки не опустила — так и стояла, тяжело дыша в полумраке.

— Ладно, пойду возвращать долг.

Подруга кивнула.

— Спасибо.

— За что? Ты тут из-за меня.

— За то, что не бросил. Я девять месяцев в игре. И видела много плохих людей, — тень вуалью соскользнула со лба на побледневшее лицо. — Очень плохих. А ты — хороший. И даже если ничего не получится, не буду держать зла.

— Ну, не кисни... Я вытаскивал друзей и не из таких передряг. В Хаб-Харборе, например, устроил революцию. Потом нырнул в Нижний мир в самодельном средневековом скафандре. А чтобы зарядить его, пришлось прокатиться верхом на одержимом призраком черепе. И это — еще цветочки.

— Эй! — окрикнул стражник. — Долго трепаться будете? Комендант ждет!

— До встречи, — шепнули из темноты.

Когда отошел, Чупа привстала на задние лапы и потыкалась пятаком в решетку, после чего тихонько заскулила и, понурив башку, потопала следом. Нас провели через узкий мрачный переход на второй правый этаж магистрата, целиком отведенный под покои коменданта. Квадратная в сечении комнатка с диагональю в полтора десятка шагов делилась на две неравные части: крохотная спальня и, собственно, рабочий кабинет.

Несмотря на малую площадь, «мушкетер» украсил стены трофеями в виде поверженных демонов. И если первые американские колонисты, а затем и индейцы забирали у поверженных врагов скальпы, то хозяин предпочитал срезать и засушивать морды вместе с лицевыми костями. Обязательно оставлялись лбы с разномастными рогами, столь же индивидуальными для жителей Нижнего мира, как и для нас — отпечатки пальцев. Один и тот же вид бесов мог щеголять совершенно разными наростами — выпрямленными (явно специально, еще в младенчестве), закрученными баранками или вертикальными, как у арматуры, спиралями, спиленными, раздвоенными, окованными, со вставленными в просверленные отверстия палочками, серьгами, звеньями цепей и несущими сколы и зарубки от стычек с извечными врагами — людьми.

Из-за деформации добыча напоминала жуткие маски традиционного японского театра — распахнутые пасти, растянутые веки, обвисшие уши и крючковатые носы. Помимо пирсинга высших демонов не обошло стороной искусство татуировки — на сморщенной коже всех оттенков красного и черного красовались как простые — самодельные — наколки в виде человечьих черепов, пентаграмм и каббалистических символов, так и запредельные в сложности и красоте картины, изображающие жизненный путь и ратные подвиги мертвого беса. На растянувшейся от щеки до щеки панораме с микроскопической точностью набили бытовые сцены, элементы обучения и посвящения, первые вылазки наверх, оргии, пиры и сражения.

Особого антуража придавало освещение — небольшое окошко под самым потолком занавесили отрезом шелка, на лавках вдоль стен качали язычками свечи из алого воска, а в углах потрескивали жаровни, наполняя помещение первобытными отблесками, будто пробивающимися прямиком из преисподней. Пока разглядывал выставку, заметил экземпляр с короткими пирамидальными рожками, отчаянно смахивающий на одного известного пользователя светового посоха. Не успел поразиться сходству, как на глаза попалось обрамленное смолянистыми прядями бледное лицо, разительно выделяющееся на фоне изуродованных мумий. Его словно и не спилили, а живая и здоровая девушка просто просунула голову в замаскированное отверстие в стене и притворялась спящей. Казалось, пощекочи кончик точеного носа — и чихнет. Накрашенные сажей губы, сурьма на веках, гладкая чистая кожа и длинные тонкие рожки, больше похожие на усики насекомого. Вне всяких сомнений, предо мной на самом видном месте висела суккуба — единственная во всей обширнейшей коллекции, гордость и услада охотника на бесов.

— Нравится? — раздался из угла хриплый голос.

Так засмотрелся на трофеи, что в упор не заметил сидящую за столом фигуру в плаще и надвинутой на лоб широкополой шляпе. Перед комендантом высилась кипа документов — скорее всего, рапортов, — в скупых лучах едва горящего огарка поблескивали серебряный кубок и чернильница с воткнутым пером.

— Да... — ляпнул первое пришедшее на ум, чтобы не затягивать намечающуюся паузу. — Сложно, наверное, убить такую.

— Убить? — собеседник хмыкнул и закутался в плащ, хотя на этаже царила летняя жара. — Убить — легко. Даже очень. А вот поймать — гораздо сложнее. Но мне ли тебе рассказывать?